– Вот мои «южные снегоходы», – сообщил он. – Пожалуй, в них можно было оставить такие следы, что вы мне показали. Только в таком случае…

Тут на лице садовника Максимова появилось растерянное выражение, и он после некоторой паузы закончил:

– В таком случае этот злодей, выходит, залез в мой сарай? Но как он это сделал? Замок на месте, ключ у меня…

– А другого ключа от сарая ни у кого нет? – спросил Гуров.

– Почему же, есть, – отвечал садовник. – У Аркадия Борисовича есть, и у Ирины Васильевны тоже. Но ведь это не они клумбу затоптали!

– Нет, не они, – согласился Гуров. – Вы мне мешок обещали, лопату завернуть. И свои «болотоходы» тоже давайте. Вот, а теперь можете запирать сарай.

Гуров получил лопату, завернутую в старый мешок, и «южные унты» и с этой добычей направился к дому. Спустя минуту садовник его догнал.

– Погодите, Лев Иванович! – попросил он. – Вы мне так и не сказали, что мне теперь делать. Говорить мне Ирине Васильевне о таком злодействе или не сообщать? И с клумбой как поступить? Ее ведь, по-хорошему, заново надо засаживать…

– Ирине Васильевне сказать придется, – отвечал сыщик. – Только не торопитесь, не надо портить женщине настроение с самого утра. После завтрака скажете. А к клумбе пока не подходите, лучше займитесь чем-нибудь другим. Я сейчас вызову из города полицию, чтобы она осмотрела это место. Вот эксперты поработают, и тогда можно будет заново все делать.

Дав таким образом все необходимые инструкции, Гуров достал телефон и позвонил капитану Бескровному, с которым вчера познакомился возле искореженной машины Вершинина. Когда они обменялись приветствиями, Гуров сообщил капитану о новом инциденте.

– Я тебя прошу, капитан, – сказал он, – отнесись к этому случаю серьезно. Тебе и твоему начальству может показаться, что речь идет, в общем, о пустяке. Подумаешь, клумбу кто-то затоптал! Мелкое хулиганство, не более того. Но для жены Вершинина этот как пощечина, это намеренное и тяжелое оскорбление. Негодяй, который это сделал, хорошо изучил болевые точки своих жертв и старается бить по этим точкам. Вчера он организовал автокатастрофу, в которой должны были погибнуть дети Вершинина, то есть самое дорогое, что у него есть. Сегодня он уничтожил цветы, которые для Ирины Вершининой тоже стали чем-то вроде детей. Так что к этому случаю следует отнестись серьезно. Срочно пришли в поместье хороших криминалистов. Пусть они изучат лопату, которой пользовался преступник, обувь, в которой он, возможно, ходил. Может быть, это даст нам какую-то зацепку.

– Хорошо, я вышлю самых лучших экспертов нашего горотдела, – заверил Бескровный. – Но сам сегодня приезжать не буду – работы по горло.

– Я понимаю, – ответил Гуров. – Да в твоем приезде пока и нет надобности.

В ожидании приезда обещанных криминалистов вещественные доказательства сыщик решил пока что сложить в гараже, тем более что гараж был как раз открыт, водитель Илья, подняв капот, рылся в недрах джипа.

Вынул голову из-под капота, чтобы поздороваться, и, заметив удивленный взгляд Гурова, объяснил:

– Тормозную систему проверяю. А заодно тяги руля. Петр Никитич мне сказал, что сейчас он съездит в город, проведает Аркадия Борисовича, а после завтрака на море поедем. Вот я и смотрю, чтобы по дороге не было никаких неожиданностей.

Выйдя из гаража, Гуров увидел выходящих из дома Никитина и Селиверстова. Сыщик рассказал им об уничтожении новой клумбы. Селиверстов тяжело вздохнул, а художник помрачнел.

– Какой негодяй, кто это делает! – сказал художник. – Я бы его своими руками убил!