– Как же вас, бабушка, в лес занесло? Вам бы к людям поближе. Всё помогут…

– Да кто ж нынче ближнему помогает? Смешной мальчик… Добрый и смешной. Взрослый давно, а всё в чудеса веришь, – не ответила на вопрос она.

Ваня не стал настаивать. Мало ли какие обстоятельства заставили человека в лес уйти и поселиться в заброшенном доме, не имеет он права допытываться и в душу лезть. Он заговорил о другом, подхватив предложенную тему.

– А что плохого в чудесах? Мне кажется, человек всю жизнь чуда ждёт, вопрос только в том, что для каждого оно своё.

– Чудо, внучок – это сама жизнь человеческая, но люди же не понимают, им всего и всегда мало. Оглянись вокруг, на друзей посмотри, на коллег. Вот вы на природу выехали отдыхать, а в чём отдых заключается?

– Ну так и не сказать, одним словом. Каждому, наверное, своё. Кому-то бухнуть надо, кому-то рыбу половить, кто-то просто на шашлыки приехал – не знаю. Я не спрашивал коллег. Да нас, собственно, шеф тоже не спрашивал, организовал пикник на все выходные, объявил обязательную явку, и мы, как стадо, попёрлись в лес.

– О том и речь, что на природу выехали, а саму природу и не видали. А она и есть настоящее чудо.

– Ну не знаю… – задумавшись, протянул Ваня, – Какое же это чудо, когда всё это постоянная величина? Век назад, два века, да что там… тысячелетие назад, те же деревья в лесу стояли, те же реки текли, те же звери бегали.

– Думаешь? Ну это пока молодой, – отдуваясь, пробормотала старушка. – Скоро, очень скоро для тебя всё изменится.

– Для меня? Откуда вы знаете?

– Вижу, мальчик, вижу. И для тебя, и для тех, кто невольно с проклятием соприкоснулся.

Подумав, что старушка заговаривается от усталости, Ваня промолчал, не стал дальше расспрашивать, а то, чего доброго, начнёт сказки складывать, не остановишь, а ему бы ещё до темноты к базе вернуться, хоть и захватил фонарь, да толку с него в потёмках!

Шли долго. Навскидку километров пять отмахали, но наконец на берегу реки показался домишко. Старая, замшелая изба, глядящая на реку мутными стёклами.

– Хоромы мои, – повернулась к спутнику старушка. – Нравятся?

– Нет, – честно ответил Ваня. – Как в таких условиях можно жить?

– Хорошо можно жить, Ванюша.

– Ванюша? Но я…

– Не представлялся, знаю, – перебила старушка. – Я много чего знаю, от глаза и слуха людского скрытого. И ты знаешь. Только верить себе не хочешь, отказываешься.

Ване стало страшно и захотелось сбежать. Сбросить с плеч старухин рюкзак и сбежать трусливо, спрятаться, чтобы не выворачивать душу наизнанку, чтобы не позволять этого делать другим. Как? Как она узнала? Он никогда и никому не говорил о том, что тяготит его с самого раннего детства. Разве что бабушке и сестре…

Родился и вырос Ваня в Петрозаводске. Его и сестру Машу мама растила одна, почему так, оба знали с самого детства, мама не считала нужным врать детям и на их закономерные детские вопросы об отце отвечала честно: «Сбежал». А точнее, он вернулся к маме под крылышко. Сначала от неё сбежал едва ли не на край света из Москвы, потом, не выдержав трудностей, из семьи обратно.

Дети не искали с ним встреч и общения, воспринимая как должное, а потом, старшему Ване тогда двенадцать было, узнали, что он погиб. И тогда объявилась бабушка. Приехала в Петрозаводск, настояла на общении с внуками, и, странное дело, ребята легко приняли её, подружились, стали общаться. Бабушка забирала их на каникулы, показывала Москву, занимала собой всё их время, и ребята тянулись к ней искренне и всей душой.

Квартира у бабушки была огромной, три комнаты, большая кухня, а потолки! Не то что в их панельной пятиэтажке, в её квартире можно было развернуться! Ваня знал, ещё тогда, когда бабушка впервые приехала к ним в гости, она предлагала маме переехать в Москву, но та встала насмерть, ответив категорическим отказом. Почему отказала, так и не пояснила, но отказала жёстко, второй раз бабушке предлагать не захотелось.