Пацаненок лет тринадцати сидел посреди лоджии на корточках, опершись одной рукой о пол. Он часто и мелко дышал. Лицо было бледно и мокро – частые капельки пота падали с волос, усеивая бетонный пол черными веснушками. Прямо перед пацаненком (Никита вспомнил его фамилию – Гашников, Виталик Гашников) возвышался, уперев руки в бока, рыжий, веснушчатый и крепкоплечий добрый молодец годков девятнадцати – двадцати от роду. Рыжий этот Ломову тоже был хорошо знаком – Серега Жмыхарев, бывший детдомовец, совсем недавно вернувшийся в родной город откуда-то с Дальнего Востока, где служил срочную службу.

Никите, как только он увидел этих двоих, тут же влетело в голову: великовозрастный здоровяк Жмыхарев решил поиздеваться над бывшим однокашником. Однако мысль эту Никита тут же отмел – как очевидно абсурдную.

– Ты как, Виталик? – озабоченно повторил вопрос Алимханов.

– Нормально, Нуржан Мухаметович… – хрипловато признался Виталик.

– Что-то не очень похоже…

– Нормально! – тверже сказал пацаненок и рывком поднялся на ноги.

Его чуть шатнуло, но он быстро поймал равновесие. И тут же объявил:

– Я сейчас еще раз покажу, Нуржан Мухаметович! Я клянусь, у меня получилось! И пацаны многие докажут, они тут были. Да хоть у Жмыхи спросите!

Конец ознакомительного фрагмента.