– Ну, экспертиза покажет, – не стала спорить следователь.

– Далее. Нападение на дом Евгения Сомика с поджогом гаража и находящегося в нем…

– Погодите-погодите! – взмахнула руками Кучмина. – Это-то какое имеет отношение к делу?..

– Самое прямое, конечно, – ровно ответил Олег.

– Вы уклоняетесь от темы! Сейчас не об этом разговор…

– Очень жаль, потому что я намерен говорить именно об этом.

– Олег Морисович! Олег Морисович! Давайте я здесь буду решать, когда и о чем вести разговор, хорошо? – Кучмина вздохнула с видом человека, которому предстоит объяснять кому-то не очень умному и очень упрямому самые простые вещи, подробного объяснения вообще не требующие. – Ну, ладно – поджог… По показаниям Евгения Сомика и членов его семьи: нападавшие были в масках. То есть, поджог совершен неустановленными лицами. Не перебивайте, пож… – воскликнула следователь и тут же осеклась, поняв, что Олег и не думает ее перебивать. Невозмутимо слушает.

– Свидетелей происшествия нет, – продолжила Кучмина. – Показания же семьи Сомиков не могут быть объективны, так как Сомики – лица заинтересованные. После происшествия Евгений Сомик, находящийся, предположительно, в состоянии аффекта, совершил нападение на дом, принадлежащий ранее незнакомому ему Джамилу Дмитриевичу Асиялову. По какой-то одному ему ведомой причине решив, что кандидат медицинских наук, бывший главврач областной больницы, пенсионер Асиялов ответственен за совершенное в отношении его, Сомика, преступление. Нанеся телесные повреждения различной степени тяжести находившимся в доме людям, Сомик при поддержке сотрудников охранного агентства «Витязь» похитил двух гостей Джамила Дмитриевича – с намерением выдать их за своих обидчиков. Джамил Дмитриевич, как и положено, вызвал наряд милиции, в составе которого находился и майор Асиялов. И вот тут начинается уже совершенная… неописуемая дикость!

Следователь перевела дыхание, даже приложила длиннопалую ладонь к пологой груди, словно удерживая рвущееся оттуда разволновавшееся сердце. Олег же безо всякого волнения внимал финалу повествования.

– Злоумышленники оказывают наряду полиции активное сопротивление! Завязывается перестрелка, драка!.. В ходе которой и погибает исполняющий свои прямые обязанности майор Асиялов!.. А патрульные полицейские получают телесные повреждения. Это уже ни в какие рамки не укладывается, Олег Морисович!

– Бессомненно, не укладывается, – сказал Олег, кажется, имея в виду совсем не то, что следователь Кучмина.

Он извлек из внутреннего кармана куртки пластиковый цилиндрик величиной с полпальца и положил его на стол следователя.

– Что это? – вопросила Кучмина с недоуменной брезгливостью, глядя на цилиндрик, как на какую-нибудь пакость вроде лягушки или какого другого склизкого гада.

– Флешка, конечно, – пояснил Олег. – А на ней – записи с видеорегистраторов. С автомобиля ребят из «Витязя» и личного автомобиля майора Асиялова. Там – полная картина произошедших событий. В цвете и со звуком. В неплохом качестве. И с двух ракурсов.

Некоторое время следователь соображала, как на это отреагировать. В чрезвычайно оживившихся ее глазах ясно была видна бешеная круговерть мыслей. Наконец она встрепенулась. Приложив ладони к щекам, Кучмина вскрикнула с неуверенным возмущением:

– Олег Морисович! Вы совершили хищение регистратора с автомобиля майора Асиялова?!

– Формально, пожалуй, да, хищение… И готов понести за это соответствующее наказание, – проговорил Трегрей. – Но пошел я на это исключительно из крайней необходимости. Впрочем, теперь, когда видео уже многократно копировано, выложено в сеть и уничтожено быть не может, я готов вернуть… похищенное. Хоть сюминут.