– Щедрое предложение. – Ребекка поджимает губы.

У нее единственной все пуговицы на рубашке застегнуты до последней и галстук затянут так, что я невольно задаюсь вопросом, хватает ли ей кислорода.

– Даже любопытно, с чем оно может быть связано, – язвительно шипит она. – Списывать я тебе все равно не дам, стипендиатка.

– Нет-нет, я не для этого…

Она грубо перебивает меня:

– В любом случае приглашения именные и не могут быть переданы другим людям. А ты вместо того, чтобы заискивать передо мной, пойми, что тебе выпал шанс, который не все получают в этих стенах! Рош ежегодно выбирает всего тридцать человек.

Ребекка стремительным шагом проходит мимо и хлопает дверью аудитории прямо перед моим носом. Кажется, впечатление, сложившееся у меня после ужина с ней, не было обманчивым.

– У кого-то неконтролируемые вспышки гнева, – слышу я за спиной ехидный голос Этьена. – Ты получила больше баллов, чем она?

Я оборачиваюсь и с недоверием поглядываю на него. Этьен сегодня опрятен, в выглаженной темно-серой рубашке, которая идеально подходит к полоскам на галстуке. Его темные глаза излучают доброту и спокойствие. Он никогда не кричал мне вслед ничего плохого. В отличие от придурка Шнайдера он всегда держался в стороне от всеобщего веселья, словно это его вовсе не интересует. В те редкие мгновения, когда я видела его, Гойар всегда был учтив и воспитан. Они с Уильямом такие разные, что невольно задаешься вопросом: Этьен Гойар действительно такой хороший, каким кажется, или притворяется? Так и хочется спросить: в чем подвох?

– Или тебя выбрали старостой потока? – предпринимает еще одну попытку Гойар.

– Нет, меня пригласил Рош в поездку в…

– Гштад, – заканчивает Этьен вместо меня. – Тогда Ребекка еще хорошо выдержала эту новость, – усмехается он. Темные глаза переливаются в свете коридорных ламп.

– Я еще не согласилась, – зачем-то озвучиваю я.

– Рошу никто не отказывает, – как-то отстраненно произносит парень. – Все знают, что его список составляет Мак-Тоули.

Мои глаза округляются в удивлении.

– Мак-Тоули? Но почему?

– Она очень многим заправляет в академии, при этом оставаясь в тени.

– Так она тоже там будет?

– Будет. Она главный зачинщик.

– А каким образом она составляет список?

– Ты либо ей нравишься, либо хорошего происхождения. Она довольно тщеславная и составляет список из учеников, опираясь на их фамилии. – Он проверяет время. – Пять минут до начала лекции, и я еще не дошел до своей аудитории, а опаздывать мне нельзя, у меня история и три пропуска.

Этьен проходит мимо меня.

– А как протекает поездка? – на лету спрашиваю я.

Он оборачивается и отвечает:

– Мы пьем много чая, гуляем на природе и делаем вид, что старушечий вид отдыха приносит нам удовольствие.

– Но это ведь правда звучит здорово. – Я пожимаю плечами.

Гойар оглядывает меня сверху вниз и, словно не веря в услышанное, спрашивает:

– Откуда ты такая?..

– Из Марселя. – От его ироничного взгляда мне становится неуютно.

– Это был риторический вопрос. – Он широко улыбается и возобновляет шаг.

Я тянусь за телефоном, но не успеваю достать его из сумки. Что-то с хлестким ударом прилетает мне по лицу. Я хвастаюсь за губу. Больно. Очень больно. Слезы из глаз. Что это было? Боже, как больно… Под ногами что-то валяется. Это был камень? Облизываю губы, на кончике языка железный привкус крови. Я смотрю по сторонам. Вокруг стоят люди, но неясно, кто виновник. Присаживаюсь на корточки и подбираю камень, к которому канцелярской резинкой прикреплена бумага. Распрямляю помятый, вырванный наспех из тетради листок. Послание состоит из неряшливых печатных букв: «Маленькая стипендиатка». Перед глазами все сливается… слезы. Жгучая обида застревает комом в горле.