– Хорошо, – угрюмо кивнула она и протянула руку. – Тогда дайте мне то письмо, которым занимался секретарь его сиятельства.

Саймон дал ей письмо, которое на самом деле было копией, поскольку оригинал находился у Гримстона, который тот намеревался передать в суд для подтверждения факта, что Корнелия жива. А вдруг это письмо написала сама Корнелия? Тогда Гримстон, возможно, предпочел уничтожить оригинал, что осложняло дело. Это означало только одно – предстоит нешуточная битва. Однажды он уже проиграл Гримстону и Китти. Больше такого он не допустит.

На этот раз Нелл читала молча, про себя. В какой-то момент ее ресницы вздрогнули, словно она что-то вдруг поняла, но, возвращая письмо, сказала лишь:

– Кто-то хотел получить за эту информацию много денег.

– Да, – согласился Саймон, полагая, что пятьдесят фунтов для нее, должно быть, действительно очень большие деньги.

– И ему заплатили?

Он молча кивнул.

– Только за то, чтобы найти меня?

В ее вопросе прозвучало удивление.

– Ну, не такие уж большие деньги, – пожал плечами Саймон. В Монте-Карло ему не раз приходилось давать крупье такие же чаевые.

– Это для вас небольшие! – резко ответила она.

Спорить на эту тему было бессмысленно.

– Разумеется, ему заплатили. Граф Рашден очень хотел вас найти.

– Однако графу так и не сказали, где я нахожусь?

Ее вопросы вызвали в нем любопытство. Он всегда полагал, что это письмо было всего лишь искусной подделкой, состряпанной по приказу Гримстона в поддержку версии опекаемой им Китти. Чудовищный почерк и огромное количество ошибок казались чрезмерными и делали письмо не слишком похожим на подлинное.

– Вы полагаете, автор этого письма действительно знаком с вами? – высказал он свою догадку.

Она не ответила на его вопрос, пробормотав лишь:

– Заплатить такие деньги какому-то незнакомцу… Для этого надо иметь поистине большие карманы.

Саймон не стал возражать. Старик Рашден с легкостью тратил в сотни раз больше на бесконечных частных сыщиков, публикацию и расклейку объявлений.

– Ваш отец действительно был очень богатым человеком, – сказал он, – и оставил все свое богатство в наследство двум своим дочерям.

Незадолго до смерти он продал почти всю свою недвижимость и прочую собственность, завещав все полученные финансовые средства дочерям.

– По вашим словам, я и есть одна из его дочерей, – негромко сказала Нелл.

Ну наконец-то! В ней проснулась жажда наживы. Саймон радостно улыбнулся:

– Да, я убежден в этом.

На ее губах мелькнула циничная ухмылка.

– Значит, вы все же дадите мне обещанные десять фунтов?

О Боже! Опять она про эти несчастные десять фунтов! Ему хотелось крикнуть: «Да ты посмотри вокруг себя! Ты понимаешь, сколько все это стоит?» Но он сдержался, понимая, что наступил решающий момент.

– Вы получите гораздо больше, если сумеете доказать, что вы и есть Корнелия Обен.

– Ха, легко сказать доказать, ничего из этого не выйдет. – Казалось, она вдруг потеряла к этой теме всякий интерес. Искоса взглянув на Саймона, Нелл добавила: – Впрочем, десяти фунтов мне вполне достаточно.

Он узнал этот взгляд. Быстрый вычисляющий взгляд бродячей собаки, заметившей забытую булочку в руке поглощенного чем-то другим человека.

Возможно, такое сравнение было слишком уместным. Он вспомнил, с какой жадностью она – нет, не ела, скорее, пожирала принесенный завтрак. У него снова возникло испытанное утром неприятное ощущение, которое он позднее объяснил как муки совести.

Впрочем, ему довольно легко удалось заставить совесть замолчать. Не так уж он и виноват. Опекун Китти, которая неожиданно высказала желание по справедливости разделить наследство с пропавшей, но живой, по ее глубокому убеждению, сестрой, тоже был далеко не ангелом. Саймон уже давно подозревал, что Гримстон сам задумал жениться на Китти и только ждал подходящего момента, чтобы не вызвать скандала в обществе. В любом случае он был готов на все, чтобы помешать уменьшению вдвое наследства своей подопечной. Корнелии понадобится помощь Саймона, чтобы получить полагающуюся ей по закону долю отцовского наследства.