Башкиры из длинной речи не всё поняли, но то, что они теперь офицеры гвардии сообразили и радостно закивали.

– Вот и гут. Хорошо. Сегодня после обеда проведём смотр сотен. Каждый выстрелит тремя стрелами на скорость и меткость с пятидесяти мет… с пятидесяти широких шагов, потом попавшие со ста и потом со ста пятидесяти. Аңлашыла (понятно?). Десяток-то слов Иван Яковлевич знал. В Спасске-Дальнем у него было несколько десятков, даже сотня, должно быть, башкир, в том числе и офицеры, поневоле несколько слов самых распространённых выучишь. Кроме того, язык всё одно тюркский, хоть и исковерканный, так что в Дербенте многие говорили на похожем.

– Барыһы ла аңлашыла, генерал (всё понятно, генерал).

И всё пошло не по плану. Нет, не отсутствие дисциплины подвело. С ней как раз всё нормально. Народ восточный и старшим там беспрекословно подчиняются. Подвела Анна Иоанновна. Вышла, как всегда, после обеда ворон пострелять. А тут щиты с мишенями устанавливают на берегу одного из приведённых уже в порядок прудов. Ил вычерпали и на поля, в качестве удобрения, отвезли, грязную, чуть протухшую и зелёную до невозможности, воду слили и новую по прорытому заново каналу запустили, а потом и рыбу с водорослями вернули.

Да! Вышла Анхен пострелять, а тут щиты и басурмане кучкуются. Пошла к ним. И тут прямо над головой у императрицы галки летят. Штук пять. Иоанновна вскидывает штуцер. Бабах и галка вниз кувыркается. Государыня, не мельтеша, спокойно берёт у сопровождающего гвардейца второй штуцер и стреляет вдогонку улепётывающим со всех своих силов галкам. Бабах, и ещё одна мерзкая птица, прервав полёт, устремилась к земле. А ведь метров двести уже до неё было.

И всё это на виду у трёх сотен башкир.

– Что тут затевается, Ваня?

– Испытывать буду твоих верных подданных – башкир. Хочу проверить насколько метко они из лука бьют.

– А чего мне не сказал? Ай-я-яй. Я же тоже хочу. – насупила сурмяные Анхен.

– Так из лука…

– А пущай. Они из лука, а я из карамультука.

– Да ты пиит настоящий, Анхен.

– Я такая! – И смеётся. Возвышаясь при этом на голову над батырами, даже самыми батырскими.

– Я со ста шагов сбиваю шапку со всадника! – Возопил на своём поручик Султанмурат.

– Чего он кричит, Ваня?

– Я всё не понял, но он вызывает тебя, Государыня, на соревнования. Кто более меткий охотник.

– Вона ЧО? Прилипло твое словечко, Ваня. А давай. Какие правила?

– Я встану у шита на ста шагах который, а Султанмурат собьёт с меня шапку. – Возбудился капитан Акай.

– Чего он кричит, Вань?

– А я понял? Что-то про сто шагов (йөҙ аҙым) и шапку (башлыҡ) кричит. Переведи, капитан.

– Моя стоит у щита, а Дюскаев сбивает с меня ук… стрелой шапку.

– Вона чо!?

– Ваня?

– Кхм. Анхен, беда. – Брехт затылок почесал. Хреново. Нельзя уступить.

– Что? – Государыня ножко… ножищей топнула.

– Придётся мне встать на ста пятидесяти шагах от тебя и надеть башлык, шапку эту острую, а ты пулей должна её сбить.

– Да ты охренел! – Ну, почти.

– Да ты в своём ли уме, Ваня?!

– Капитан хочет встать у щита на ста шагах и Султанмурат в него выстрелит и собьёт шапку стрелой. Нам, уступать нельзя, – по-немецки медленно, чтобы Иоанновна поняла, сказал Брехт. И по-русски добавил. – Надо Анхен. От этого выстрела очень многое зависит. Не судьба империи, конечно. Но победа над крымчаками точно.

– А если промахнусь? – но азарт в глазах вспыхнул.

– Ты сейчас галку на лету сбила, а я стоять буду. Летать не умею. И расстояние метров на… Шагов на пятьдесят меньше.

– Кхм.

– Кхе. Кхе. – Брехт дёрнулся. Крутанулся на пятке, Иегудиила ища. Не видно.