– Вы подчинитесь! – Иранец помахал перед его лицом револьвером.

– Для меня несомненная честь, что вы почтили меня доверием, – произнес Мак-Ивер; его обступили со всех сторон, тяжелый запах пота и нестираной одежды окутывал его плотным облаком. – Я обращусь к правительству за разре…

– Правительство Бахтияра незаконно и неприемлемо для народа! – проревел иранец, остальные тут же подхватили этот клич, и атмосфера стала накаляться, а один из них сбросил автомат с плеча на руку. – Вы согласитесь, или комитет предпримет дальнейшие действия.

Мак-Ивер послал телекс Эндрю Гэваллану, который немедленно дал свое разрешение при условии, что с ним согласятся их иранские партнеры. Партнеров вдруг оказалось невозможно нигде отыскать. В отчаянии Мак-Ивер связался с британским посольством и попросил совета. «Ну-у, старина, вы, конечно, можете обратиться к правительству, официально или неофициально, но ответа никакого не получите. У нас даже нет полной уверенности в том, что Хомейни действительно позволят совершить посадку в аэропорту или что военно-воздушные силы не возьмут все в свои руки. В конце концов, этот чертов парень – революционер до мозга костей, открыто призывающий к восстанию против законного правительства, признаваемого всеми остальными, включая и правительство ее величества. В любом случае, если вы окажетесь достаточно глупы, чтобы сделать этот запрос, правительство, безусловно, запомнит, что вы поставили его в неловкое положение, и это вам выйдет боком, что так, что этак».

В итоге Мак-Ивер достиг приемлемого компромисса с комитетом.

– Мне кажется, – произнес он с огромным облегчением, – это выглядело бы очень странно, если бы ваш почитаемый лидер был доставлен в город на британском вертолете. Конечно же, гораздо лучше, если вертолет будет принадлежать иранским ВВС и пилотировать его будет иранец. Я, разумеется, прослежу, чтобы одна наша машина, даже, собственно, две, стояли наготове на случай аварии или чего-то непредвиденного. С нашими лучшими пилотами. Вы просто свяжетесь с нами по рации, запросите помощь для экстренной эвакуации, и мы тут же откликнемся…

И вот теперь он здесь, ждет и молится, чтобы не было никакой экстренной эвакуации, на которую им пришлось бы откликаться.

Огромный «Боинг-747» компании «Эр Франс» появился из розоватого марева. Двадцать минут он закладывал круги, ожидая разрешения на посадку.

Мак-Ивер по рации 212-го слушал, что происходит на диспетчерской вышке.

– Все еще какие-то проблемы с безопасностью, – говорил он своим спутникам. – Погодите-ка… Самолет получил добро на посадку!

– Начинается, – пробормотал Петтикин себе под нос.

Они наблюдали, как 747-й заходит на посадку. Лайнер был ослепительно-белым, национальные цвета Франции сверкали. Он медленно опускался к полосе по идеальной траектории, потом, в самый последний миг, пилот вдруг включил двигатели на полную мощность, и «боинг» начал опять набирать высоту.

– Что за игры он затеял, черт возьми! – воскликнула Дженни, чувствуя, как забилось сердце.

– Пилот говорит, что хотел получше все рассмотреть, – пояснил ей Мак-Ивер, вслушиваясь в голос в наушниках. – Наверное, и я бы поступил так же, просто чтобы быть уверенным. – Он бросил взгляд на Петтикина, который должен был пилотировать вертолет при любом экстренном вызове от комитета. – Господи, надеюсь, ВВС не выкинет какой-нибудь совсем безумный трюк.

– Смотрите! – вскрикнула Дженни.

Самолет вновь зашел на посадку и на этот раз приземлился, из-под взвизгнувших шин порхнул дым, мощные двигатели взревели, переходя на обратную тягу для торможения. К самолету тут же рванулся «мерседес», и по мере того, как новость облетала всех, кто находился в терминале, переносилась оттуда на блокпосты и дальше на улицы, всю бесчисленную массу людей охватывало безумное ликование. Со всех сторон начали скандировать: «Аллах-у акбар… Ага ухмад» – «Бог велик… Учитель вернулся…»