Охрану мне «подарил» отец тоже в тот самый день, посчитав, что я достаточно взрослая, чтобы иметь своих личных телохранителей. Которые ходили за мной в частную школу, по территории двора, а порой и в доме. Поэтому моя слежка была проблематичной. Я сильно переживала.

И как результат – несколько нервных срывов и постоянная медикаментозная терапия. Таблетки помогали, я правда успокаивалась. И даже в последний год перед тем, как исполнилось шестнадцать, стала меньше думать об Эмине, меньше видеть снов. Сама себя уговаривала, что это всё детские фантазии и совершенно глупая, необоснованная привязанность.

Возможно, он просто переехал в другой город, а я напридумывала невесть что. Да и почему я вообще обратила на него внимание? Вполне обычный молодой человек…

Некоторые телохранители отца обладают более выраженными мужскими качествами в плане внешности и, наверное, даже физической силы. Мне нравилось иногда в шутку подтрунивать над ними, делая комплименты или кокетливо стрелять глазками, наблюдая как выбранный объект покрывается испариной от страха за собственный зад. А мой отец, заметив, надрал бы его без раздумий. И я игралась. Развлекалась как могла.

Но даже в мыслях не могла себе представить что-то большее. Все молодые мужчины и даже одноклассники шарахались от меня как от чумной, зная, чья я дочь. И мне это устраивало. Отсутствие мужского внимания, какого-то тепла.

До той ночи.

Ничего не предвещало беды. Так же, как и всегда, я закинулась транквилизаторами и легла в постель. Закрыла глаза. И волны подходящего уже сна начали уносить меня вдаль, качая. Но тут я заметила очертания мужской фигуры.

Тот самый кошмар, в котором Эмин стоит за жуткой тяжелой металлической дверью и тянет ко мне руку сквозь маленькое оконце, снова появился спустя больше года, а то и двух. Я попыталась проснуться, но не смогла. Снотворное действовало.

Почему тогда кошмар?

Его безжизненные, но полные боли серые глаза с оранжевыми всполохами смотрели мне прямо в душу. Грязная широкая ладонь тянется ко мне с такой надеждой, будто если я её приму, то изменится кардинально всё. И сегодня я не находилась не понятно где за тысячи километров, не имея возможности помочь, а была прямо тут – у двери.

Обдумав всего секунду, я решительно протянула ему свою руку, которую он крепко сжал и потянул на себя. А затем началось то, о чём вспоминать без стыда просто невозможно.

Как так вышло, что детский выдуманный друг сегодня во сне так порочно прикасается, раздевает, точнее – рвёт на мне одежду, ласкает моё ещё даже ни разу не целованное лицо и тело… Это было просто сумасшествие.

Затянув за руку меня внутрь страной пугающей меня коробки прямо сквозь дверь, как в сказке, Эмин… Как же стыдно! Разорвал на мне одежду, жадно покрывая поцелуями каждый новый сантиметр моего тела, трогая, поглаживая, сжимая в крупных ладонях мою ноющую грудь.

Была ли я против? О, нет. Скорее сложно понять, кто из нас инициатор этого всего.

Я отвечала со всей страстью, на которую только была способна. И первая потянулась к его сухим губам. Поцелуй вышел горячий и изматывающе-долгий. После него нам пришлось взять тайм-аут на пару секунд, чтобы восстановить дыхание, а потом кинуться в омут с головой снова… И какой это был омут!

Я проснулась в поту от собственного стона. Одеяло сбилось, между ног горячая пульсация. Никогда раньше не трогала себя там. Но сегодня…

Желание было настолько сильным, я как наяву ещё ощущала Его руки на себе и попыталась повторить то, что он делал только что, сама, представляя Его…