Интересно, о чём это ему говорит. Мне о том, что понравилось, и хочется повторить.

- Да, о них. Это похоже на… ммм… гормональный всплеск. Я мужчина, у которого не было близости с женщиной уже лет пять, а ты милая и красивая девушка…

- Вы считаете меня красивой?

И опять спросила прежде, чем поняла, что это неприлично. И только затем осознала, что он вообще сказал. Пять лет?! Так его держат тут с моего тринадцатилетия? А уже потом дошло и остальное. То есть завтра будет какой-то особенный гормональный всплеск… И чем мне это грозит? Зацелует меня до смерти?

- Ты очень красивая, и боюсь, что завтра для меня будет не так важна наша разница в возрасте, обстоятельства и камеры… Вообще ничего.

- И какова наша разница в возрасте? - снова концентрируюсь на главном, отсеивая ненужную информацию. И спрашиваю опять лишь о том, что мой мозг в первую очередь посчитал важным. - Мне восемнадцать, почти девятнадцать, - вру нагло, приподняв подбородок. Ну преувеличила совсем немножко.

- Выходит, я старше на десяток. И мне, правда, очень жаль.

- Я не понимаю, Эмин, - говорю мягко, поднимаюсь и иду к нему ближе.

- Боюсь причинить тебе вред.

- Так почему Вы не попросили брата Вас выпустить?

- Пока нельзя, - он приобнимает меня за талию, чуть заметно и очень прилично. Слишком. Даже немного раздражает. Вот сам же недавно мял меня за разные места, а теперь весь такой правильный вдруг.

- А есть способ этого избежать?

- Ну… Наверное мне стоит выплеснуть накопившееся напряжение…

- Я согласна! - выпаливаю на одном дыхании и только потом до меня вдруг доходит, что он мог вообще не это иметь ввиду. Ой.

Эмин по-доброму усмехается, а я чувствую, что теперь стою пунцовая не только на щеках, но до корней волос, хотя в его глазах вижу, что наши желания сходятся.

- Я понимаю, ты боишься и… - а может и это имел ввиду, поэтому решаю всё взять в свои руки. Ну ради спасения жизни же. Вовсе не потому, что мне ужасно хочется снова на него наброситься. Хотя где-то на краю сознания мелькает мысль, что то, что ощущаю сейчас, весьма странно, но как-то не до неё сейчас.

- Знаете, мне вот очень хочется жить, а боюсь я Вас не так и сильно…

Веду ладошкой по его широкой груди вверх, к шее, потом запутываю пальцы в его волосах.

- Ты ещё совсем ребёнок, - вздыхает как-то обреченно, словно уговаривая себя самого, но голос его уже становится немного хриплым.

- Ну уж не совсем, - встаю на цыпочки и осторожно целую его.

Не так как он меня раньше, а весьма целомудренно, хоть и в губы. Иначе пока ещё стесняюсь сама. Надеюсь, камеры уже не поставили? Видимо эта мысль приходит не только мне в голову, Эмин оглядывается и, кажется, выдыхает удовлетворительно. А потом чуть подталкивает меня к кровати. И я иду.

Да куда угодно бы за ним пошла.

- Я не должен так поступать, меня на тебе слишком клинит, а ты ведь меня не знаешь совсем, - и его слова расходятся с тем, что он уже пробрался мне в ворот платья, пытаясь найти грудь.

- Знаю, - я уже тяжело дышу, сама расстегиваю воротник и спускаю его до пояса. Ну правда мешается только.

- Я слишком взрослый для тебя, - зачем он это говорит, если его губы в следующую секунду уже обхватывают напряженный сосок? Прикусываю губу, чтобы не застонать в первую секунду, а потом:

- Не слишком, - успокаиваю, прижимая к себе за волосы изо всех сил.

- Чёрт, ты меня с ума сводишь, лисичка, не могу себя контролировать…

- Скажи ещё раз так, - прошу, уже постанывая в голос.

- Лисичка, - зовёт он и укладывает меня на постель. Ну наконец-то.

И послушно ложусь, чуть разведя ноги для него. Сколько ночей я проживала всё это с ним. Сколько раз ревела, проснувшись, от того, что это всего лишь сон. И вот. Сейчас. Он на самом деле ласкает меня, целует, трогает так… неприлично…