– И начался в деревне Коряга мор- не мор, а скорее и похуже что… Стали люди чешуей покрываться. И ни то, чтобы рыбьей, а какой-то змеиной.. И чесотка у всех жителей невыносимая, у кого где, по разному.. Кто лица в кровь раздирал, кто коленки до кости расчесывал, ступни так вообще лопались от ходьбы, волосья повылазили почти у всех от … Ад адский наступил, возопили жители и пошли на поклон к Жабихе- ведьме, которая как водится жила не с людями, а в стороне от них, но не в лесу, а на опушке… Не пряталась она, не боялась, баба была почти всегда пьяная и связываться с ней никто не хотел.. Опять же поймите- Коряга была деревенькой хоть и немаленькой, но больно захудалой в связи с полным ,почитай, бездорожьем. Земли вокруг нее были водянистые и дорог почти и не было к ней. К Коряге этой… Плюнули на деревню все начальники большие и маленькие и жила она какой-то своей непонятной жизнью… Например был там медпункт с фельдшером, но фельдшер этот был пьяница посильней Жабихи. Та хоть с утра выходила на крыльцо своей хибары и кричала- Итит твою мать! Опять день наступил! Ну поживите еще, поживите! И начинала дурным голосом петь «Косил Ясь конюшину..» и махать своими толстыми руками и ногами короткими. Типа она зарядку делает, а просто народ запугивала, потому что песню иногда украшала ревом душераздирающим. Вот таким- иииаауры! И Никитич попытался изобразить, как выла Жабиха.Получилось жутковато, а крик его в тишине окружающего леса почему повторился несколько раз.Женщины -походницы вокруг костра вскочили с бревен, на которых сидели и стали кричать: « Хватит! Немедленно прекратите! Изольда, уйми придурка, мы не за это деньги платим, чтобы нас насмерть пугали!»

Изольда, руководитель трипа, одетая примерно как Лара Крофт ,женщина непонятного возраста и национальности вышла поближе к огню, чтобы ее все видели и ласково произнесла:

– А теперь вздохнем 4 раза и успокоимся.– И показала пример, стала дышать раздувая свои тонкие ноздри и плавно поводя руками, дирижируя дыханием группы. И все и впрямь начали старательно дышать.

– А теперь прислушайтесь к тишине этого места. Тишина окружает вас. Она добрая и целительная, ваш мозг перенасыщен звуками, дайте ему отдых дайте отдых вашим барабанным перепонкам, дайте тишины каждой клеточке вашего тела…Чувствуете, как тишина проникает вас, как вы сами становитесь тишиной… Повторяйте за мной- тишина вокруг меня, тишина внутри меня, я становлюсь тишиной… И так 4 раза каждый в своем темпе… Закройте глаза и немного раскачивайтесь… Теперь еще 4 раза, а потом еще 4…

Партисипанты молча закачались, а Изольда подсела к Никитичу на бревно.

–Отдыхай, старый. Молодец.– она достала из своей сумки-кенгуру купюру в 5 тысяч и отдала деду. Тот молча спрятал в карман и встал с бревна.– Завтра-то все по плану? До усрачки пугать?

– Поглядим.– коротко ответила Лара-Изольда и дед ушел восвояси.

А утро было зябким как щекотка.

Уж прокричали третьи петухи!

– Кукареку! Вставайте, православные! Кто рано встает- тому Бог дает!

–Наш паровоз вперед летит!

Никитич бегал вокруг костра и орал как оглашенный. Женщина лет 50, молча помешивала кашу в большом котле, на деревянном столе, покрытом бумажной скатертью, уже стояли миски и кружки из алюминия , ложки сложены в кучку, большой чайник выдувал пар из носика, видно, только с огня.

Партисипанты вылезали из своих палаток без жалоб и нытья, а даже и наоборот, посмотрев на небо, улыбались солнцу. Это ритуал такой, навязанный Изольдой, сразу и беспощадно. Проснулись, увидели солнце- улыбнулись и про себя произнесли: « Здравствуй, солнце, здравствуй небо, здравствуй , я!» Сначала было неудобно как-то лыбиться с самого утра, но Изольда заявила, что один человек , не выполнивший ритуал приветствия, может испортить погоду и тогда всей группе придется мокнуть под дождем, а 14 км в день отменять никто не собирается. И как-то, стесняясь сначала, переглядываясь, типа ну что ж, подыграем… все натягивали на лица улыбки, хоть и не хотелось , потому что подъем был ранним, но на третий день все уже как миленькие с непонятным удовольствием растягивали рот в улыбке. Как дебилы какие-то…