Таких же профессоров, послушать которых два года сряду было бы далеко не «лишнею тратою времени», и среди теперешних профессоров нашлось бы немало. Сколько, например, в одном Берлинском университете если не гениальных, то во всяком случае глубоких мыслителей в сфере разных областей знания, великих талантов, атлетов и виртуозов мысли и первоклассных светил науки!

Но и слушание лекций второстепенных светил науки – только выдающихся, талантливых ученых, и даже только ученых, как следует быть, не одаренных выдающимся талантом, но глубоко знающих, понимающих и любящих свою науку, вполне владеющих ее данными и методами мышления, – далеко не «лишняя трата времени» для студентов, хотя, конечно, лекции только «ученых, как следует быть» и лекции гениальных ученых – несоизмеримые величины.

Зато некоторых других профессоров (например, таких как некоторые противники лекционной системы, упомянутые проф. Казанским[17]) я бы столь же усердно и аккуратно не посещал, даже если бы мне за одно только посещение была обеспечена «пятерка» на экзамене или за непосещение угрожала опасность подвергнуться испытанию, «гораздо более сложному, подробному, требовательному» (чем обыкновенно), т.е. той своеобразной репрессивной мере, которая теперь предлагается для поддержания практических занятий и которая при желании (и отсутствии или неразвитости чувства справедливости) всегда может быть применена профессором.

То правило, которое я без объяснения пока его теоретических оснований выразил в гипотетической форме «если бы я был теперь студентом…», представляет отнюдь не мое новое изобретение, а правило, давно выработанное опытом университетской жизни и применяемое на деле в университетах, известное, конечно, и большинству читателей по их студенческим воспоминаниям. Когда мы были студентами, мы тоже различали лекции и лекции и лекции некоторых профессоров высоко ценили и усердно посещали. Я, между прочим, был имматрикулированным студентом и посещал лекции семь лет, т.е. по окончании курса в одном университете не считал для себя лишним продолжать слушать лекции, в том числе по тем же наукам, в других. И это не новость. В крупных центрах науки можно встретить немало таких студентов, которые уже обладают университетским дипломом или даже и докторскою степенью и все-таки не считают для себя лишнею тратою времени слушать лекции по тем же наукам, курсы коих они уже прослушали. Читателю, незнакомому с университетским делом, может быть, показалось преувеличением мое замечание о пользе и уместности слушания некоторых лекций даже и со стороны профессоров. По сему поводу сообщу, что у знаменитых профессоров в аудитории среди слушателей нередко находятся и профессора, обыкновенно иностранных университетов, но иногда и профессора того же университета. Свидетельствую это по личному наблюдению, ибо мне (несмотря на мое профессорское звание) случается периодически попадать за границею на студенческую скамью и сидеть рядом со знакомыми коллегами, преподавателями же из России или иных стран. Между прочим, сравнительно недавно случилось мне сидеть рядом с седовласым старцем, ординарным профессором Берлинского университета, в аудитории приват-доцента того же университета. Несколько раньше случилось мне сидеть в ложе Прусской палаты господ и видеть, как к этому профессору (члену Палаты господ) после его речи (в пользу возвращения бывшему ганноверскому королю некоторых несправедливо отнятых у него имуществ) подходили министры, в том числе знаменитый Микель, со знаками глубокого уважения, чтобы поздравить его с успехом речи. Это был Дернбург – ученый, который из всех живущих пользуется во всем мире наибольшим авторитетом в своей науке и состоит, между прочим, почетным членом Петербургского, Московского и Киевского университетов; и он не счел для себя лишнею тратою времени слушать лекции приват-доцента, т.е. заниматься тем, что наши глубокомысленные критики лекционной системы не считают полезным и поучительным даже для студентов.