Йен уселся напротив Кифера. Бакли – в конце стола. Остальные заполнили места между ними.

– И как у нас дела? – спросил Бакли и поднял руку. – Только не отвечайте. Вопрос риторический. И мне вовсе не хочется услышать цитату из античности из уст какого-то зачитавшегося до одури асоциального неудачника.

– Зачитавшегося до дури? – уточнил Тодд Круз.

Остальные засмеялись.

Кифер, заведующий кафедрой, ничего не сказал. Он сидел, глядя на пустую стену зала, и машинально поигрывал галстуком.

«Заведующий», – подумал Йен, наблюдая за ним. Что за глупый титул… В попытке найти какое-то нейтральное название для руководителя структурного подразделения не было ничего плохого – хотя лично он предпочел бы слово «председатель» или «председательница», – но это должно было быть новое слово, без всяких прошлых подтекстов. Как преподаватели языка, они должны с уважением относиться к словам и уделять их значению больше внимания, чем остальные люди.

Кафедра.

«Кафедра» – это неодушевленный предмет, которым можно пользоваться, но нельзя заведовать.

И хотя любого члена кафедры можно сравнить с неодушевленным предметом, им все-таки оказался Кифер.

Йен перехватил взгляд Бакли. Тот кивнул.

Кифер нервно откашлялся.

– Ну что ж, все собрались. И хотя сейчас еще не одиннадцать тридцать, я думаю, мы начнем. Как все вы знаете, сокращение бюджета тяжело сказалось на всех нас в последние годы. У нас мораторий на наем новых сотрудников, некоторые преподаватели покинули наши ряды вследствие естественных причин, и в связи с постоянным снижением количества студентов нам пришлось отказаться от лекторов, работающих неполный рабочий день. Не хотелось бы быть гласом судьбы, но в этом финансовом году нас ждут новые сокращения бюджета. Сегодня, на заседании ученого совета, мы договорились о некоторых предварительных финансовых параметрах, и хотя никаких решений принято не было, похоже, что бюджет нашей кафедры в этом году будет еще меньше, чем в прошлом.

– И вы ничего не возразили, потому что у вас нет аргументов для увеличения нашего бюджета? – Бакли с отвращением покачал головой.

– Естественно, я протестовал. Протестовал отчаянно. Как завкафедрой, я обязан отстаивать интересы кафедры английского языка…

– Но… – подсказал ему Бакли.

– Но, честно говоря, у меня действительно не было аргументов тогда, когда остальные кафедры тоже сталкиваются с сокращениями, а это кафедры, количество студентов на которых растет и которым требуется увеличивать количество преподавателей и закупать новое оборудование. Ученый совет должен смотреть на всю картину в целом и принимать решения в интересах всего университетского сообщества.

– Да ладно вам, – сказал Йен. – Все это демагогия, и вы это хорошо знаете. Бюджет спортивной кафедры во много раз превосходит количество студентов на ней.

– Университетские спортивные команды…

– Это полная фикция. О них никто никогда не слышал. И не услышит. Брея? Футбол? Баскетбол? Проснитесь. Та скромная известность, которая у нас есть, – результат научной работы. Вот в ней мы сильны. И на этом должны строить нашу стратегию.

– Вот именно, – подала голос Мидж Коннорс. – Почему о научных кафедрах вечно говорят как о чем-то второсортном?

– Да потому что бывшие выпускники больше любят спорт[28].

– Боже, Кифер, – Бакли покачал головой, – прекратите прятать голову в песок и протрите глаза.

– Ну и что вы предлагаете?

Бакли ухмыльнулся Йену, и тот улыбнулся в ответ.

– А мы уже решили, что вы никогда не спросите…

Фэйт ненавидела занятия по американской литературе ХХ века.