Я подошла к двери и, не сдержавшись, стукнула по ней кулаком. И тихо сказала, перед тем как повернуть дверную ручку:

– Ник, я знаю, что ты не такой, каким сейчас пытаешься себя выставить. Я подожду, пока ты придешь в себя.

– Прекрати лепить из меня идеал, которым я не являюсь! – рыкнул он и в следующий момент резко повернул меня, отчего я больно стукнулась затылком. – Я ведь даже близко не он. – Ник упер руку в дверь над моей головой и, склонившись ко мне, издевательски проговорил: – Я просто развлекался, и это развлечение вылезло мне боком. И рядом с тобой я был только потому, что мне было интересно, как далеко зайдут твои поиски.

– Что? – выдохнула я, отказываясь верить в услышанное.

– То, что слышала, – зло улыбнулся Кайндорф. – Я с самого начала говорил – мне скучно. Так что если ты намечтала себе любовь до гроба только на основании того, что я проводил с тобой столько времени… Это исключительно твои проблемы.

Боль словно прорвала плотину и все-таки затопила меня с головой. Дышать, разговаривать, слушать, жить – все словно стало невозможно. Я смотрела в равнодушные зеленые глаза и больше не обманывала себя. Это не алкоголь говорит. Это говорит сам Ник Кайндорф. Человек, в которого я имела глупость влюбиться, пора сказать это откровенно. И который, кажется, никогда не воспринимал меня всерьез. И его злость… она не уйдет. Многое можно простить тому, кто небезразличен. Но ничего тому, кто…

И в этот момент разозлилась уже я.

Вы посмотрите на этого патрубка! Да как он вообще смеет, кардан ему в форсунку?! Тоже мне, нашел девочку для битья!

Ну, Ники… Я тебе это еще припомню. Пожалеешь, что со мной связался, клянусь любимым гаечным ключом!

Я оттолкнула его от себя – и где только силы взялись?

– Все сказал? – сухо спросила, сжимая кулаки.

Ленивый кивок был мне ответом.

– Тогда не смею больше отвлекать вас, граф Ник Кайндорф, – так же сухо проговорила и отвесила издевательский поклон. – Всего доброго. С этого момента желание никогда не встречаться у нас взаимное. Топите свой провал в вине и дальше. Больше я вас не потревожу.

– Рад слышать, – хмыкнул он и, развернувшись, пошатываясь, пошел к креслу.

Я вышла из комнаты, где их милость самый сильный некромант нашего материка изволили пьянствовать, и плотно прикрыла дверь. Не хлопала, не фыркала, зачем?

Ник выразился предельно ясно. Что тут еще добавить? Что ж… Опускаться до уровня базарной торговки, истерить и пытаться выбить из этого мужчины какое-либо признание – не буду. Уходить – так с гордо поднятой головой. Я – Глория Вейтервин, а это не просто слова. Я не сломаюсь, ни за что не сломаюсь. А то, что его отношение ко мне оказалось таким несерьезным… Первая любовь редко бывает взаимной и со счастливым концом, я помню. Когда-то, в будущем, лед, который сейчас сковал мое сердце, растает. И я с улыбкой вспомню сегодняшний день. Просто… это будет потом. А сейчас… я осталась наедине со своей болью. Гнев ушел, словно его и не было. Впрочем, свою задачу он выполнил – из комнаты Ника я ушла достойно. Большего грех требовать.

Я коснулась своей щеки пальцами, а затем неверяще на них посмотрела – они были влажные. Святые шестеренки… Слезы? Я плачу? Но… как?! А мне казалось, ничто в этом мире не сумеет довести меня до слез.

Уже не пытаясь идти степенно, я побежала в свою комнату. Пелена слез застилала глаза все больше, потому я начала натыкаться на предметы и стены. Когда я оказалась в своей спальне, просто упала на кровать и разревелась в голос. Обняла подушку, подтянула колени к животу и рыдала, повторяя тихо: