Это камень в мой огород был?..

– Вы натура бесконечно добрая и безгранично увлекающаяся, – сказал ректор, поразмыслив, – а таким порой сложно разглядеть плохое в окружающих.

Угу, например, подосланную убийцу в соседке и лучшей подруге. Счастье, что Сианти тогда, напав на меня, не пришибла оказавшуюся рядом Мэй. Двойное счастье, что Мэй об этом не догадалась.

– Зато девушка довольно предприимчива, – отметил Дарен, – при этом бескорыстна, и в ней гармонично сочетаются авантюризм с осмотрительностью.

Испытуемая зарделась, ректор позвал следующего. Пока он разбирался с другими желающими, я неожиданно задумалась: как Юв, бессмертный владелец ладосской лавки «Древности и сладости», во мне невинную деву определил? Я шутила, что по запаху, но точно не по нему. На расстоянии учуял, по ауре. Это по ментальной части? Интересно!

– А можно вопрос? – Я подняла карточку, едва последняя девушка покинула сцену. – Почти по теме…

– Конечно, – обрадовался ректор. Видимо, утомился рассматривать поклонниц и ждал вопроса по теме, пусть даже «почти».

– Про невинных дев, которые… чисты душой, а не только… Ну… – я запнулась. Неужели действительно вслух произнесла? При всех?! – О них есть в учебниках…

– Я понял, о чем вы. – Арон вальяжно махнул рукой. – Непорочные создания из легенд, которые все же встречаются живьем. Их слезы – ценный ингредиент для зелий, преимущественно запрещенных. Нет, таких дев не определить ментально.

– Вкупе кое с какими артефактами – можно, – вмешался Дарен, – и ментальное сканирование тоже поможет.

– Так-то да. – Ректор ненадолго задумался. – Если не брать во внимание артефакт, а лишь личные качества… Очень творческие незамутненные личности должны быть, легковерные и без грамма рационализма. Безголовые, можно сказать.

Вот теперь он мне точно не нравится! Я изобразила благодарный кивок и до окончания заседания представляла без головы его – с тыквой на широких плечах. Народ направился на выход, мы с Мэй вышли на освещенную фонарями улицу вдвоем, растеряв в толпе однокурсников. Уверена, потерялись они умышленно.

– Ты слышала, слышала? – Подруга стиснула меня в объятиях, возбужденно затараторив: – Арон сказал, что я милая! Добрая, веселая и легкая!

Мэй повисла на мне, дышать стало как-то тяжело.

– Ага… – прохрипела я, радуясь тому, что расслышала она исключительно хорошее. – Тебе понравилось?

– Ну, я мечтала, что он меня считает и поймет, что я его единственная, но… Было бы слишком стремительно. Отношения нужно выстраивать серьезнее, взвешеннее!

Бьюсь об заклад, отныне это ее любимое слово.

– У-у-ух, это было та-а-ак классно! – пропищала Мэй и отпустила меня. Поправила платье, разгладив цветочки на нем, и добавила строго: – Ты не думай, что я фантазерка наивная. Я понимаю, что ректор не станет встречаться с первокурсницей. Вот была бы я хотя бы на третьем…

– Да, третий курс – в самый раз, – удалось мне отыскать слова поддержки, – идеально.

– Главное, чтобы он за два года ни в кого не влюбился.

– За десять не влюбился и за два не влюбится, – подбодрила я.

И неважно, что видела его реакцию на Марису. Она, если что, живо выбьет из него эту дурь…

Домой я попала поздно, но не позже Кеннета. Похлопотала на кухне, напекла из завалявшихся в шкафах и холодильном ящике продуктов нечто, напоминающее блинчики. Из затейливой гардской муки (не живой, слава богу), с кусочками умопомрачительно кислых яблок. Как в его родном Эсмире любят. Получилось более чем съедобно, а всю первую неудачную партию с комочками я коварно подъела. Теперь никто вовек не докажет, что она была! Всучу с утра Кеннету с собой в Легион, нечего там бутербродами питаться. Девушка с ним живет или кто? До борща я морально не дозрела, да и подходящих ингредиентов в Междумирье не водилось, но желание потихоньку осваивать роль домашней феи проснулось. Если прекратить убиваться с учебой по совету Далинды, то свободного времени станет больше. Приведу сад во дворе в порядок, посажу что-нибудь нехитрое.