– Попробуй вот это! Приложи к лицу! – Ледрина, примерявшая отрез изумрудного атласа, протягивала мне бледно–розовую искрящуюся ткань, этот оттенок Катюха бы назвала цвет пепельной розы. – Тебе подойдет этот цвет, ты будешь, как нежный цветок на балу.

Но прежде чем я успела взять ткань, перед помостом появилась белая шевелюра Тиарры. И мой вид был ей противен до зубного скрежета.

– Нежный цветок? На ее фигуре все будет сидеть, как мешок для зерна. Кожа да кости, – она фыркнула и выхватила ткань из рук Ледрины. – И где ты это вообще взяла?! Эту ткань я отложила для себя!

Ледрина растерянно захлопала ресницами, пытаясь что–то пробормотать в свое оправдание.

– Зависть и злость не скроешь за отрезом красивой ткани, – я спрыгнула с помоста, наблюдая, как в одно мгновение лицо девушки вытянулось.

Дэйра, стоявшая неподалеку неодобрительно качнула головой. Еще одна недовольная…

– Это ты мне? – Тиарра надула губки бантиком, будто крысу или паука перед собой увидела. – Это я–то тебе завидую?

А следом она рассмеялась. Не натурально и громко, привлекая внимание других девушек. Стало тише. Теперь все внимание шиами было обращено к нам. Тоже мне, актриса дешевого театра. И чем я ей так не нравлюсь? Тем, что не заискиваю и не преклоняюсь, как этой дамочке привычно?

– Ну ты же только что вырвала из рук ткань, которую подруга подобрала для моего парадного платья, чтобы кто–то вроде меня не появился в наряде, который затмит твой наряд, – я передернула плечами. – Сомневаюсь, что ты вообще видела эту ткань прежде.

На отрез для платья мне было в целом наплевать, но терпеть это хамское поведение в очередной раз было выше моих сил. Кто–то же должен поставить эту высокомерную выскочку на место.

– Эту ткань Тиарра при мне откладывала для своего платья, – растягивая гласные соврала не моргнув и глазом одна из черноволосых девиц по правую руку от самодовольной блондиночки.

– Но она лежала среди остальных отрезов на столе, – мотнула головой Ледрина.

– Опять от тебя одни проблемы… Любишь же ты ввязываться в склоки! – закатила глаза Дэйра.

– Так ты называешь нас лгуньями?! – девица заверещала, – Ах ты пустышка, неотесанная деревенщина…

И что тут началось… Галдеж возмущенных девиц оглушал. Ледрина завопила громче, перекрикивая черноволосую истеричную особу. Тиарра заголосила что–то про оскорбления и про несправедливые обвинения, на что ей ответила Мира, не стесняясь в крепких выражениях. А дальше черноволосая вцепилась в волосы Миры, Мира вмазала сопернице в нос… Не сговариваясь, я и Ледрина наскочили на них, пытаясь разнять девушек, Дэйра ворчала над ухом, обвиняя меня во всем происходящем.

– Девушки! Шиами! Пожалуйста… Успокойтесь! Спокойствие! – краем глаза заметила, как из–за ширмы появилась модистка, которая, похоже, никогда раньше не сталкивалась с подобным поведением. Ее помощницы метались между нами, пытаясь разнять сцепившихся девушек.

И тут…

– Что здесь вообще происходит?! – зазвучал оглушительный голос кьярры Дорраген, явно усиленный магией, потому как от ее слов в ушах зазвенело.

На доли секунды наступила звенящая тишина. Девушки отскочили друг от друга, делая вид, что ничего такого не произошло. А наша наставница бесшумно медленно двигалась от двери вперед, при этом ее алый балахон зловеще развевался за ее спиной, будто языки пламени.

– У девушек произошел конфликт, кьярра Дорраген, – всплеснула руками модистка, нарушая тишину, – Никогда с таким не сталкивалась!

Теперь меня в драке обвинят. Этого только и не хватало. Мне черная кошка с пустым ведром дорогу перешла что ли? Кому в небесной канцелярии я так насолила?