– Не защищайте его, пожалуйста. Боже мой, Лев, тебе скоро двадцать, а всё как маленький! Иди, пожалуйста, в свою комнату, чтобы глаза мои тебя не видели!

По лестнице спустилась пожилая дама в клетчатых тапках, и Берёзкина бросилась к ней.

– Извините, Анна Петровна, случайно. Сама в шоке, думала, эту вещь давно выбросили.

Но Анна Петровна не успела ничего сказать. Вышла маленькая, мягкая, добродушная с виду старушка и устроила такой скандал, что Берёзкина только беспомощно бормотала:

– Пиедодиэт, пиедодиэт, Приедэс кундзе. Бэт… пагайдиэт… бэт… бэт…

Извинений не слушали. Нервная госпожа Приедэ тарахтела без умолку, обещала, что будет протестовать, напишет жалобу, придут с проверками, ещё что-то и ещё что-то.

Фёдор уже устроился на раскладушке в мастерской изобретателя, но долго слышал, как Берёзкина оправдывается перед соседкой.

На вокзале Стокгольма компаньоны подошли к туалету.

– Багаж можно смело оставлять снаружи, – махнул рукой Лев. – Не тащи с собой. Эй, ты глухой? Расслабься, говорю. Мы в Европе.

Фёдор посмотрел на него, как на больного, но рюкзак швырнул у стены.

Зашли в кабинки. Вышли. Багаж был на месте.

– Цивилизация! – Лев небрежно махнул рукой. – Низкий уровень преступности. Пошли, кофе выпьем.

И он уверенно направился к автомату. Запах кофе солнечным весенним утром. Отличное начало.

Отпивая из стаканчика, Лев повернулся – и столкнулся спиной с Фёдором.

– Теодор, не позорьте мои седины, прекратите пялиться на багаж!

Фёдор все-таки заметил значок камеры видеонаблюдения и перестал.

У кассы на автобус толпилась очередь. Оба тут же решили ехать поездом и Лев вспомнил, что сунул свой бумажник в рюкзак вместе с курткой.

– Что вы суетитесь, Лео? – Фёдор вынул купюры из заднего кармана джинсов. – Не будьте моей матерью!

Лев успокоился, достал телефон. Фёдор последовал его примеру. Очередь двигалась не медленно, но и не быстро – средне.

То, что багаж забыли, заметили, уже подъезжая к Ставангеру.

Больше не было ни вещёй, ни наличных, ни билетов на поезд, ни банковских карт.

Спасибо, хоть паспорта из карманов не вынули с тех пор, как приготовили для таможенного контроля.

– Как же Осло? – от ужаса Лев еле мог говорить. Они шли по вагону.

– Мы с тобой сами осло, – Фёдор сел к окну. – Не ссы, ехать-то надо. До Осло на поезде, там автостопом.

– Может, – Лев устроился рядом, – контролёра ещё и не будет.

Но контролёры уже были здесь. Белобрысый дядька в форме и с ним молодая женщина быстро пикали машинкой для проверки билетов. Пришлось пересесть.

– Вставай, – прошептал Фёдор. – Быстро в другой вагон.

Лев вскочил с удобного сиденья в третий раз, чтобы, изображая полное спокойствие, перейти в соседний вагон. До остановки полтора часа. Вагонов всего восемь.

– Слушай, а ты где был? – как бы между прочим спросил он Фёдора, когда они уселись, проскочив пару вагонов. – В смысле, вообще? В каких странах?

– Нигде. Ну, как нигде – в Эстонии. Экскурсия была. В восьмом классе.

«Троллит, – подумал Лев Берёзкин».

– Интересно, – Фёдор поскрёб светлые лохмы, – я, оказывается, первый раз в поезде. Вот это номер!

– К-как, первый раз? – Лев даже стал заикаться. – А как же море?

– Так я там на машине был, – Фёдор даже удивился. – Два раза дед возил и два – Дима. Дима – материн грейпфрут. Бывший.

– Погоди, это что, за всю жизнь?!

– Что за всю жизнь?

– Ты хочешь сказать, у человека море в получасе езды, а человек за двадцать лет жизни…

– Да ну, тоже мне, море, – фыркнул Фёдор. – Пока окунёшься, до Швеции пешком дойдешь, – он изобразил двумя пальцами, как ходят пешком через море.