Четкеров уже собрался отбывать восвояси, даже начал кастовать заклинание перехода, но в последний момент остановился. Он замер, будто прислушиваясь, и лишь спустя несколько секунд я тоже уловил тихие, крадущиеся шаги. Довольно знакомые. Только теперь гость был не один.

– Как у тебя с местными? – спросил Павел Сергеевич.

– Полное взаимопонимание, – ответил я. – Я не лезу к ним – они ко мне. А так ли уж надо было делать меня участковым по легенде?

– А кем ты хотел бы быть? Фельдшером? Тогда бы видел немощных чаще.

Вскоре мы заметили Болата, который шел неторопливо, таща с собой внушительный потертый чемодан. Но тяжелая ноша нисколько не смущала старосту. Он изредка останавливался, поджидая спутницу, а потом вновь вырывался вперед.

– Здравствуй, большой начальник, – сказал он, обращаясь к Четкерову. А потом обратил внимание на меня: – Здравствуй, начальник.

– Здравствуй, Болат. Случилось что?

– Случилось, – махнул он рукой, подзывая хозяйку чемодана. – Женщина приехала, сказала к тебе. Невеста. Вот я ее и привел.

Я мрачно смотрел на его спутницу, не зная, что ответить. А на лице Четкерова тем временем расплывалась ехидная улыбка.

Мне пришлось применить всю выдержку, чтобы не съездить по лицу ухмыляющемуся Четкерову, когда он радостно приветствовал гостью, провожал в дом, помогал с багажом, показывал небогатое убранство, особое внимание уделяя кровати, будто «невеста» к нему приехала. И постоянно искоса посматривал на меня, ожидая реакции. Нет, я не поведусь. Я предельно спокоен. У меня есть цель, и ничто не выведет молодого мастера из себя. Проклятье. Какая, к дьяволу, невеста?

Поговорить удалось лишь спустя полчаса, когда сундук был задвинут под кровать, чай разлит по чашкам, а мой гнев немного утих.

– Катя, какого черта?

– Что именно? – Зыбунина сверкнула зеленью глаз, делая непонимающий вид. Она смахнула невидимые пылинки с короткого платья и поправила черный платок, пытающийся изо всех сил сдержать напор рыжих волос. Нет, выглядела она эффектно, тут ничего не скажешь, однако не менее чудно, чем отбывший Четкеров. Кто в такую грязь надевает ажурные черные колготки? Или это чулки? Разбушевавшаяся фантазия ушла совершенно не в то русло, поэтому я тряхнул головой, пытаясь собраться.

– Зачем ты здесь? И что еще за «невеста»?

– Иначе этот противный старикан… Как ты его назвал, Болат? Так вот, иначе он бы не проводил меня к тебе. Все время чего-то спрашивал, пытался подловить. Хитрый жук, короче.

– А на первый вопрос ответишь?

– Я же тебе сказала, что позабочусь о своем ковене и приду. Мог бы хотя бы подготовиться. Где я, к примеру, спать буду?

– Я вообще-то думал, что ты шутишь. Ну, или вроде того.

– Ты меня ни с кем не перепутал?

Так-то да. Зыбунина не отличалась особым чувством юмора и ко всему подходила более чем серьезно. Поэтому нынешний поступок выглядел, мягко говоря, глупым.

– Ты подставила себя. Надо же было заявиться именно сегодня, когда здесь Четкеров с проверкой.

– Совпало же, – хитро улыбнулась Катя.

– Так ты… специально?

– Как еще быстрее всего донести до Уварова, что я помогаю тебе? – пожала плечами моя «невеста».

– Но зачем?

– Я хочу, чтобы ты доверял мне, поэтому все это, так сказать… демонстративно, – она развела руками. – Я на твоей стороне.

– На моей стороне открыто могут выступать лишь идиоты.

– Ну, и некоторые ведьмы, – добавила Зыбунина. – Ладно, какой наш дальнейший план действий? Что будем делать?

По всей вероятности, всего моего красноречия не хватит, чтобы она уехала обратно. В этом плане Зыбунина была пожестче Терлецкой. Если что себе втемяшила в голову, то уже не выбьет оттуда.