.

– Две тысячи? – разочарованно переспросила Кейт и вздохнула: – Впрочем, учитывая, что я пробуду здесь всего несколько месяцев, две тысячи фунтов – даже слишком большая сумма. Но, поскольку это мое приданое, я требую, чтобы вы оставили деньги мне – во избежание соблазна растратить их по дороге или пустить в оборот.

– А в вас есть деловая жилка, Кэтрин, – вновь усмехнулся мистер Спенсер и прошелся по комнате, делая в уме кое-какие подсчеты. – Тогда давайте поговорим не как дядя с племянницей, а как деловые партнеры. Вы требуете от меня невозможных вещей. Шантажируете, забывая о том, что я оплатил эту поездку, тратил собственные деньги на билеты для вас и мисс Уоллес… мисс Айвор… черт ее разберет, не важно. Я терпел ваши выходки и капризы, и теперь мне, а не вам, предстоит объясняться с почтенным семейством, которое готовилось к пышной свадьбе, рассылало приглашения другим уважаемым людям, наверняка приготовившим молодоженам дорогие подарки… Нет, милая моя, я не хочу разбираться со всем этим, испытывать стыд и унижение, в то время как вы будете отдыхать и наслаждаться жизнью. У меня нет никаких сил и средств!

Он опустился в кресло и устало прикрыл лицо ладонью. Поза была картинная, но работала безотказно: у глупцов она вызывала сочувствие, умных же заставляла искать компромисс.

– Хорошо, мистер Спенсер, – медленно проговорила Кейт. – Если я отдам вам половину выделенной суммы, вы оставите меня в покое?

Ах, какая же ты все-таки умница, Кэтрин!

– Даже не знаю, – он покачал головой: быстро соглашаться не стоило, для пущего эффекта нужно было потянуть время. – Мне придется купить место на корабле отсюда до Багамских островов, потом приобрести обратные билеты, плюс расходы на проживание… – Он покосился на девушку и, заметив, что она нервничает, изобразил глубокий, печальный вздох: – Ну, хорошо, моя милая. Ради вас я готов принять этот тяжкий крест и нести его до конца. Я согласен.

Кейт с облегчением выпрямилась.

– Тогда еще одно, – проговорила она, вставая с кресла.

– Еще?! – возмутился он. – Вам мало выдвинутых условий?!

– Это последнее, – Кейт протянула руку: – Отдайте письмо с разрешением на брак. Можете сразу приложить к нему мою тысячу фунтов... О, не притворяйтесь, будто у вас при себе ее нет! Мне известны ваши привычки, дядя Грэм: вы ни за что не оставили бы деньги и документы в гостинице. Я видела множество потайных карманов в вашей жилетке, когда мы ночевали в одной комнате на пути в Саутгемптон. Не случайно на корабле вы не снимали ее даже ночью. Поэтому будьте любезны, дайте мне оговоренную сумму и письмо. Именно сейчас, потому что у меня нет никакого желания встречаться с вами еще раз до вашего отъезда.

– А вы, оказывается, настоящее исчадие ада, дорогуша, – сквозь зубы процедил мистер Спенсер, разглядывая племянницу. – Не сомневаюсь, вы с мистером Алленом составили бы идеальную пару... Что ж, я готов выполнить и эту просьбу – только дайте слово, что не нарушите свою часть уговора и будете обо всем молчать.

– Обещаю, – проговорила девушка. – Если хотите, даже клянусь.

Мистер Спенсер отошел к окну, расстегнул жилет и принялся рыться в карманах. Через пару минут повернулся и протянул Кейт аккуратно сложенную бумагу, скрепленную знакомой сургучной печатью, и тонкую пачку банкнот – кажется, стофунтовых.

– Благодарю, – сухо сказала она. – А теперь прощайте.

.

Если в комнату для чаепитий заходили, хоть и сердитые друг на друга, но все же близкие родственники, то вышли из нее абсолютно чужие друг другу люди – это чувствовалось в их поведении, взглядах и поддерживаемом с обеих сторон молчании. Мистер Спенсер сразу же покинул дом губернатора – Мэри едва успела отправить слугу, чтобы тот проводил его до гостиницы и забрал вещи мисс Маккейн. Для Кейт все дальнейшие события происходили, словно в тумане: она почти не отвечала на вопросы, выглядела потерянной и смотрела по сторонам отрешенным взглядом. Мэри предложила ей чаю, она согласилась, но не притронулась к чашке. Когда слуга доложил, что привезли ее вещи, она благодарно кивнула, но не сдвинулась с места, продолжая сжимать в руке письмо и пачку банкнот.