А что, если мы для своих ролей должны были выучить его? Может, все съёмки проходят на этом странном и незнакомом языке? При ударе, видимо, у меня всё вылетело из головы, но теперь я его вспомнила и могу использовать. Да, это очень похоже на правду.
Данный вывод меня ободрил, и я более уверенно зашагала вперёд.
Значит, есть надежда, что скоро я вспомню и всё остальное.

— Ален? Где ты был? Я искала тебя повсюду, — три девушки шли навстречу к нам и одна из них, рыжая красотка, вышла вперёд. От её слов у меня кольнуло сердечко. — Шанти? А ты что тут делаешь? Ты же должна готовиться к замужеству? Или твоя мачеха передумала и поддалась на твоё нытьё?

— Уж скорее жених передумал, — хохотнули её подружки, подходя ближе.

— Посмотрите на неё… — продолжила рыжая бестия, оглядывая меня с ног до головы с презрительной ухмылкой. — Что стало с твоими волосами? Жуть какая-то…

Я хлопала ресницами, широко открыв глазами и молчала. А что я могла сказать? Я же ничего не помнила!

7. 7. У ректора

— Мара, прекращай! И подруг своих угомони, — строго сказал ей Ален. — Шанталь плохо себя чувствует и мы должны проводить её к ректору.
— Бедняжка головой, видимо, повредилась, — не унималась одна из подруг Мары. Тёмненькая, низенькая, с неприятным, хитрым лицом. Слово "бедняжка" сказала с такой издёвкой, что меня аж передёрнуло. Будто прокажённой назвала.

Но Ален грозно зыркнул на эту пигалицу, и та быстро отошла за спину рыжой подружки. Парень демонстративно взял меня под локоть. Лицо Мары исказила такая мука, что мне её даже чуток жалко стало. Но злость, с которой на меня посмотрели её подруги, быстро остудила моё сердобольное сердце.
— Ладно, позже с ней разберёмся. Пойдёмте девочки, не будем мешать мальчикам в благородных рыцарей играть, — бросила Мара, вскинула гордо подбородок и проходя мимо меня, толкнула плечом.
Вот зараза какая! Я виноватая в том, что Ален сам меня под локоть взял?

Класс! Ничего не помню, но врагов своих теперь знаю в лицо. Ну хоть что-то, чем вообще ничего… Так буду знать, кого лучше обходить стороной. До тех пор, пока всё не вспомню.

Седрик постучал в дубовую дверь с надписью РЕКТОР Альберт Нортон. Ничего не ёкнуло у меня, когда я прочла имя.
А вот интересно, на новом языке писать я тоже умею?

— Войдите, — послышался глубокий мужской голос из кабинета.

— Господин ректор, простите нас за беспокойство, но тут такое дело… Седрик первым зашёл в кабинет. Мы прошли следом. Я юркнула последней, и встала за широкой спиной Алена.

Кабинет ректора заставлен стеллажами с книгами, какими-то странными и смутно знакомыми мне предметами: то ли талисманы, то ли амулеты, а может, просто статуэтки, привезённые из путешествий. Огромный стол по центру, стулья, два мягких кресла, диван потёртый, похожий на кожаный.

— Все вместе? Очень интересно… И что у вас стряслось? — я высунулась из-за парней, чтобы посмотреть на того, кто говорил. — Шанталь Эмилисьен? Ты откуда здесь? И почему вы вместе?

Я хлопала ресницами, широко распахнув глаза. Ректор оказался мужчиной красивым, но уж больно строгим. Так разволновался, когда меня узрел, что подался весь вперёд, облокотился руками на столешницу и чуть привстал в кресле.
Неужели я какой-то изгой здесь и меня мало кто любит? Вон и Ален как-то зло смотрит, и Мара эта с подругами... Теперь ректор... Ещё бы знать, за что, а то как-то совсем не весело получалось. Все знали обо мне больше, чем я сама о себе.

— Мы уже шли в столовую, когда я услышал странный звук снаружи, — начал Седрик, и брови ректора скептически взлетели вверх. — Вы знаете, что у эльфов очень чувствительный слух, сэр, — быстро добавил блондин, но по лицу ректора было ясно, что пояснения Седрика его не убедили. — Так вот, мы с друзьями тут же выбежали на улицу и пошли на звук.