Что ж, продолжу перечислять варианты пароля. Надо выяснить даты рождения всего семейства Мэнсфилдов. Надеюсь, у меня бесконечное число попыток, и дневник не самоуничтожится в моих руках.

Из ванной я направилась в гардеробную. Надо одеться и поесть. В животе уже урчит.

Пока меня не было в спальне, метелка уже смахнула пыль. Да это же мечта любой домохозяйки! Мистер Пропер – ребенок по сравнению со мной. Мне все больше нравился такой образ жизни. Определенно, в живых предметах есть своя прелесть. И я оценила ее в гардеробной.

К моему глубокому сожалению, местные женщины носили исключительно платья в пол. Хорошо, без корсета. Его я бы не вынесла. Но даже так у меня на одевание ушло бы полдня, если бы не помощники – живые вешалки.

Магия Фелисити их модернизировала. Особенно ей удалась напольная вешалка. Ее крюки вытянулись и превратились в подобия рук. Причем их было аж пять! Ими она помогла мне одеться. Даже горничную звать не пришлось. И чем родные недовольны? Фелисити экономила семье немалые деньги на прислуге.

Последний штрих – прическа. Я с опаской приблизилась к трюмо и сразу предупредила гребень:

– Чур, волосы не выдирать. Или пойду растрепанной, а тебе будет за меня стыдно.

После моих слов гребень подошел к делу со всей ответственностью. Максимально аккуратно он расчесал и уложил мои волосы. Они так и остались распущенными, но лежали прядка к прядке, красиво спускаясь по плечам.

Наконец, я была готова к выходу. Только дневник снова спрятала под матрас. Вернусь к нему позже. А вот Пуф очень хотел пойти со мной, и я сдалась. Должен же кто-то показать мне дорогу к столовой. Радостно скача на четырех ножках, он понесся вперед, а я поспешила за ним.

Обед я проспала, но, похоже, меня и на ужин никто особо не ждал. Первой в столовую ворвался Пуф и пробежался от одной сестры к другой.

– Пошел вон!

– Фу!

– Папа, пусть он уйдет, – отреагировали сестренки.

– Зачем ты его привела, Фелисити? – скривилась бледная Орсия.

– Хотела, чтобы рядом был хоть кто-то, кому я нравлюсь. Среди вас таких явно нет, – парировала я.

В итоге лишь лорд Мэнсфилд улыбнулся мне в знак приветствия, сестры напротив помрачнели.

В гробовой тишине я села за стол, но только поднесла первую порцию омлета ко рту, как язвительная Лаверна, заявила:

– Все это время ты была у мужчины! Признайся уже, наконец.

Я вздрогнула. Хорошо, есть не начала, а то бы подавилась. Их что, зациклило на этой теме? А еще в голосе средней сестры мне послышалась зависть.

Судя по пяти парам глаз, смотрящим на меня с любопытством, всех волновал этот вопрос. Вообще-то Лаверна-Бритва угадала, была. С Хэллом Лэджоем. Но никто этого не докажет!

– Меня похитили, – возразила я.

– Откуда такая уверенность? Ты же ничего не помнишь, – хмыкнула Орсия.

Вот язва! И чего ей неймется?

– Мне чутье подсказывает. С чего мне сбегать из родного дома, где меня так любят? – мой голос сочился сарказмом, особенно на слове «любят».

– С того, что ты всегда думаешь только о себе! – не выдержав, Орсия все-таки повысила голос.

Ее обвинения и намеки порядком меня разозлили. Я собиралась ответить в подобном же тоне, но вдруг ощутила, как вибрирует вилка. Держи я ее, все можно было бы списать на дрожь в руке, но вилка лежала на тарелке, я ее не касалась. Даже через перчатку.

Я озадаченно нахмурилась. Нечто подобное уже было – в первый мой визит к Хэллу. Тогда тоже все дрожало, и он запретил мне применять магию. Но я ничего не делаю! Только злюсь.

– Довольно, девочки, – вмешался лорд. – Не расстраивайте сестру. Иначе ее магия выйдет из-под контроля.