– Чем вы убили собаку? – судья смотрела на Макса. Адвокат, свидетель, обвинитель – под их взглядами Макс чувствовал себя, так точно голым в метро в час пик оказался. Адвокат зажала ручку в кулак и пару раз с силой воткнула колпачок себе в ладонь, а смотрела при этом куда-то вбок с совершенно равнодушным видом. Да тут и без ее сигналов все было понятно, и Макс ответил, чувствуя себя персонажем дурной комедии:

– Отверткой. Хотел ломом собаке башку проломить, но не нашел. Пришлось взять первое, что попалось под руку.

И ни разу при этом душой не покривил, так ведь все и было, правда, под руку тогда попалась отнюдь не отвертка.

– Спасибо.

Судья объявила прения сторон, но прошло все как-то вяло – обвинитель отбивался от адвоката, у которой точно второе дыхание открылось. Она сама толком ничего не поняла, просекла лишь одно – декорации изменились, и крыла аргументы обвинения своими доводами в точности как бык овцу. Судья послушала их минут пять, потом заявила, что хватит, и суд удаляется на совещание.

Адвокат воинственно поглядела на Макса, и уставилась на дверь, куда удалился суд. Она тут же открылась, судья вернулась на место, положила папку на сто, и всех присутствующих заставили подняться.

– Именем Российской Федерации…

Судья назвала число, месяц и год, и принялась зачитывать приговор. «Обалдеть» – подумал Макс, – уже начало августа, целый месяц прошел, а он и не заметил. Август – они с Настей перед свадьбой к ней домой собирались, с родителями знакомиться, в море плавать. Хотя какое террористу море… Да и свадьба тоже, неделю уж как срок росписи прошел.

– Исследовав, проанализировав и оценив все представленные обвинением доказательства, суд пришел к выводу, что органы следствия не собрали бесспорных доказательств вины Добровольского Максима Сергеевича в причастности к преступлению по статье двести пятой «Терроризм», и выводы о виновности подсудимого, носят предположительный характер. Смертельное ранение животному, представляющему общественную опасность, было нанесено предметом, не представляющим опасности для окружающих, а обвиняемый не превысил пределов необходимой самообороны.

Макс пропускал слова судьи мимо ушей, смотрел в окно, на золотые ветки тополя за давно немытым стеклом. И чувствовал уже не игрушкой, а жуком или муравьем, или тому подобной мелкой тварью, что бежит по гладкому столу, а кто-то сверху разглядывает его, раздумывая – прихлопнуть или пощадить? Не обнаружено. А «макаров» куда делся, а пули?

– На основании вышеизложенного суд постановил: по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного статьей двести пятой Уголовного кодекса признать невиновным и оправдать его в связи с непричастностью к совершению преступления. Меру пресечения – содержание под стражей Добровольского – отменить, освободить его в зале суда. Добровольский имеет право на реабилитацию, а также право на возмещение имущественного и морального вреда в порядке, предусмотренном законом. Вещественные доказательства: отвертку – хранить при деле.

«А это еще зачем?» – мысль была глупее некуда, но кроме нее в голову ничего не приходило. Открылась «клетка», конвой моментально свинтил, свидетель выскочил из зала следом за ними, судьи и след простыл. Осталась только адвокат, она заглянула через открытую дверцу и, улыбаясь, поманила Макса к себе. Он вышел, плохо соображая, что это сейчас такое произошло, и вообще, как это называется, а адвокат уже жала ему руку.

– Поздравляю, Максим Сергеевич, вы на свободе. Видите, я же говорила…