– Получается, что если завтра во время магического освидетельствования в королевском дворце станет ясно, что я еще не вступила в силу, то мне конец? Крышка?

Получалось, что так. Ведь слабая недоведьма никого не напугает. С ней никто не станет считаться. А королю такая наследница Ирмабеллы уж точно будет не нужна…

В этот момент Эйвин поставил передо мной небольшую тарелку из зеленоватого фарфорового набора, что нашелся на одном из стеллажей бабки, и ловко положил на нее половину аппетитно шкворчащего омлета с помидорами, беконом и свежей зеленью.

– Ух ты, откуда это все? – выдохнула я, едва не захлебываясь слюной и на короткое время забывая о нависшей надо мной беде.

– С базара, – улыбнулся Эйвин, довольный моей реакцией. – У меня оставались в доме кое-какие сбережения, и я решил, что просто обязан отплатить тебе за свое спасение. Так что я прикупил еды и сделал кое-какие запасы.

– Да ты просто чудо! – воскликнула я, почти набрасываясь на угощение.

– Дармоед он, а не чудо, – донеслось мрачное от окна.

Не отрываясь от омлета, я повернула голову и встретилась взглядом с невозмутимым вороном.

– Почему это я дармоед? – обиделся Эйвин.

– Потому что раз деньги были в этом доме, значит, и принадлежали они не тебе, а его хозяйке – самой Мартелле. – А ты – просто лишний рот, который собирается есть тут за чужой счет.

– Что? – возмутился парень, и на его бледном узком лице начал появляться румянец. Он явно старался не выйти из себя, но у него не получалось.

Ворон усмехнулся, черные перья мелко затряслись, когда он добавил:

– Еще и глуховат.

– А ты ржешь, как наша Лягурмелла, – передернул плечами Эйвин и неожиданно успокоился, подмигнув мне.

– Хорошо смеется тот, кто смеется как дракон, – деловито ответил Хмуря, а затем вдруг замер и переспросил: – Лягур… кто? Что это еще за ерунда?

Я невольно улыбнулась, запихивая в рот очередной кусок омлета с маленькой помидоркой.

– Лягурмелла – так я назвала нашу лягушку, для которой Эйвин вырыл прудик за домом. – И, встретив непонимающий взгляд ворона, продолжила: – Ну, видишь ли, я долго думала, какое имя ей дать. Хотелось чего-то необычного, она же такая маленькая и милая. Ну, я полдня размышляла, пробуя разные трогательные варианты: Лягушишка там, Лягушинка, Лягушмонька… Но как-то все не подходило!

Пока я рассказывала, Эйвин начал давиться своей порцией омлета, старательно делая вид, что ест, а не смеется.

– А потом меня осенило: Лягурмелла! Это же почти как Мартелла и Ирмабелла, настоящее имя. Можно считать, что она теперь член семьи!

Я была так рада своей задумке, что даже есть перестала. Вот только ворон что-то не разделял моего задора. Мрачно склонив голову набок, он спросил:

– То есть мы с курицей – Хмуря и Шаля, а этот пупырчатый комок слизи – Лягурмелла?..

Признаться, я слегка смутилась.

– И вовсе она не комок… Да и к тебе ничего подобного не придумаешь, а «Курлимелла» вместо Шали вообще как-то не звучит…

– Ну ты и… – ворон громко каркнул, а затем добавил: – хотя что еще ожидать от недоведьмы, у которой жаба – член семьи?!

Эйвин захохотал в голос.

Мне показалось, что Хмуря сейчас снова сделает обиженный вид и улетит, но на этот раз он почему-то остался. И вместо возмущенного хлопанья крыльев я услышала совсем иное:

– А ты чего ржешь, дармоед? Не хочешь рассказать недоведьме что-нибудь дельное? Например, новости, которые услышал на базаре?

Эйвин мгновенно перестал смеяться, сдвинув брови.

– А ты откуда знаешь? – переспросил он.

Ворон хмыкнул, но отвечать не стал.

– А что? – встрепенулась я, снова ощутив, как сгущаются тучи. Омлет был доеден, и ничто уже не могло отвлечь меня от главного. – Что-то еще случилось?