Зефирное сушество недоверчиво захлопало длинными ресницами.

― Правда, правда? А так можно? Класс! Как восемнадцать исполнится тоже поменяю имя. Нет, лучше после двадцати одного, а то вряд ли предкам понравится. Они у меня те ещё дино...

Дальнейшие рассказы о паспортном столе и родственниках прервал спасительный звонок. Бродящий по коридорам народ в секунду испарился, как засор в раковине после прочистки.

Рядом с Вишней осталась только Бабочка. Она же помогла дойти до учебной части, где Вишне, сухо вручили расписание и до кучи сунули на подпись несколько дополнительных бумажек: согласие на посещение бассейна, регистрационную карточку в библиотеку и что-то там ещё.

Пока Багрова расставляла кривые закорючки, ничего не имеющие общего с размашистыми автографами Мистерии, Бабочка успела в красках рассказать женщине, сидящей за компом со скучающим видом уставшего от жизни взрослого, как она отдыхала на Ибице и как какой-то симпатичный диджей пригласил её на пенную вечеринку, где полночи домогался, пока она не сбежала.

Батюшки. Какая безумно ценная информация.

У новой знакомой Вишни, судя по всему, напрочь отсутствовал внутренний фильтр. Или же, по прошествии семнадцати лет, так и не выключалась кнопка наивности.

Интересно, белокурая зефирка понимает, что есть вещи, о которых порой не стоит распространяться? Потому что вряд ли левым собеседникам интересно, как на третий день отдыха у неё натёрлась попа от неудобного купальника.

Багрова и сама бы с радостью улизнула от навязанной попутчицы, вот только оказалось, что они теперь учатся в одном классе.

Супер! Компания на год обеспечена.

Ещё веселее стало когда, извинившись перед учителем литературы, она проскочила на ближайшее свободное место, оказавшееся рядом с девчонкой, чей септум (прим. авт. серьга посредине носа) с проколотой бровью моментально терялись на фоне ярких разноцветных прядей на чёрных волосах, вычурного корсета на шнуровке и кожанных штанов.

Девица смерила Вишню взглядом, каким обычно провожают убегающего за холодильник таракана. И с тем же пренебрежением, словно делала невиданное миру одолжение, стащила свою сумку с кучей брякающих значков со второго стула.

― Это единственный раз, когда ты здесь села, ― предупредила девица, жуя жвачку. ― Соседки мне не уперлись и нюхать твои дешёвые духи я не намерена.

Вишня хотела было возразить, что эти дешёвые духи стоили дороже, чем всё её мрачняковское шмотье вместе взятое, но не стала. Как-то сразу стало понятно, что церемониться с этой мадам не стоило.

― Забыла спросить разрешения, ― на парту приглушённо опустился учебник. ― Огорчу, но теперь я буду сидеть исключительно здесь. И не думай, что назло тебе, ни в коем случае. И кстати, если у тебя проблемы с запахами, советую обратиться к лору. С этим не шутят. Вполне возможно, что гниёт носовая перегородка. Наверное, ты плохо обрабатывала ранку после прокола.

Девица злобно выдула и громко лопнула небольших размеров пузырь, отпечатавшийся голубой липкой массой на подбородке.

― Самая умная, да?

― Это вряд ли. Я весьма разумно оцениваю свои способности.

― Вот раз ты не настолько тупая, надеюсь…

Учитель литературы громко кашлянул, привлекая внимание.

― Абрамова! Я тебе не мешаю?

Девица благосклонно отмахнулась, высокомерно вытянув обутые в высокие берцы ноги в проход между рядами.

― Совершенно нет, Вадим Георгиевич.

― Точно?

― Определённо.

― Может тогда позволишь мне продолжить?

― Да ради бога.

― Весьма признателен.

Обменявшись любезностями, преподаватель поправил сползшие с носа очки и продолжил обрисовать учебный план сразу двум выпускным классам, разместившимся в просторном кабинете.