― Да не. Тут вообще не в этом дело, ― осенило Абрамову. Она даже вперёд подалась, роняя тетрадку с колен. ― Эта клуша втюхаться в него умудрилась. Во даёт. И ты туда же. Я думала, хоть ты умнее.

― В кого? В Марка? ― не поняла Бабочка.

― Нет, блин, в Веню! ― фыркнула Полина, но заметив расширившиеся зрачки блондинки пожалела светловолосую головку. ― Да в Исаева, в Исаева! Не тупи, насекомое.

― Почему насекомое? ― в кукольных глазах медленно созревали слезинки. ― Почему ты такая злая? Я ведь тебя не обижаю.

Полина устало закатила глаза. Господи, боже, дай всем терпения.

― Дура! Бабочка ― это насекомое. Сама ж назвалась.

― А если точнее бабочки относятся к классу насекомые, типу членистоногие, отряду чешуекрылые, ― назидательно вскинул перст Веня.

― Ок, ― Абрамова не сопротивлялась. ― Отныне только членистоногой и буду её называть.

― Никогда не слышал фразу: язык мой ― враг мой, ― хмыкнул Костя, дружелюбно похлопав по спине сконфуженного Вениамина.

В замочной скважине входной двери заскрипел ключ.

― Чего дверь не закрывае… ― Багровы-старшие замерли на пороге, разглядывая творящийся в доме хаос и непонятные лица, толпящиеся в их гостиной.

― Всё как в детской книжке: «Просто приходил Сережка, мы поиграли с ним немножко», ― вздохнул папа, скидывая с себя ботинки и расстёгивая пуговицы классического пиджака.

― И кто из вас двоих такая хрюня? ― грозной тучей сложила руки на груди мама.

Вишня и Костя одновременно ткнули друг в друга пальцем.

― Это он.

― Это она.

― Кто бы сомнева… ― папа брезгливо приподнял ногу, отковыривая от носка растаявшую шоколадку, на которую он только что наступил. Не получилось. Пришлось стаскивать носок с ноги. ― А я ведь предлагал завести собак, ― укоризненно бросил он жене. ― А ты всё: дети, дети!

На него строго зыркнули исподлобья и дальнейших рассуждений не последовало. Сразу видно, кто в доме хозяин.

Мать семейства требовательно щёлкнула пальцами, привлекая внимание Кости.

― У тебя десять минут, чтобы вылизать тут всё до блеска.

Вишня довольно хихикнула.

― Лошара.

― Почему я сразу? ― возмутился тот, корча из себя великого обиженного.

Красивая женщина в брючном костюме без особой радости сняла с полки торчащий между декоративными вазочками и свечами тапок.

― Потому что в нашем доме главная неряха ты. Если есть сомнения, зайди в свою свалку, которую ты называешь комнатой.

Вишня снова хихикнула.

― Туда сунет нос только тот, кто не боится подцепить чуму и блох.

― Клевета! Протестую! ― в неё был метко пущен скомканный кардиган Бабочки. Та только и успела пискнуть, что это кашемир. ― А Вишня тискалась с парнем в закрытой комнате! ― с готовностью наябедничал Костя, которому хотелось хоть какой-то справедливости.

― Совсем офонарел, придурок? ― вспылила сестрица, швыряя в отместку всё тот же бедный кардиган. ― Никто не тискался.

― А этого я не знаю. Двери же были закрыты.

Вишня не осталась в долгу.

― Папа, а ты знаешь, что это Костя вылакал тот виски, который подарили тебе в офисе!

― Ах, так!? А помните, она в прошлом году, типа, оставалась ночевать у Машки? А вы знаете, что нифига по… ― брат не договорил, потому что хрупкая девичья фигура налетела на него ласточкой. Завязалась потасовка.

― Стукач! ― пинала его ногами и руками Вишня, начиная хрипеть. Костя слишком сильно стискивал ей горло. Вслепую удалось с силой наступить ему на ногу.

― От стукачки слышу.

― Ты первый начал!

― А кто из нас серьёзный и ответственный?

― Я младше. Мне положено быть глупой!

В процессе перебранки только и сверкал клубок обнявшихся тел. В какой-то момент они запнулись об ножку дивана и грохнулись на пол. Послышалось скуление.