– В два буду, – отозвался охранник.

На часах была половина второго, и Конышев решил, что пора подготовить деньги и упаковать их в специальный контейнер. Он достал из кармана ключ, подошел к сейфу, отпер его и уже протянул руку за деньгами, как вдруг в следующее мгновение она застыла в воздухе. Виктор Станиславович тупо смотрел в зияющую пустоту сейфа. Денег не было…

Не веря своим глазам и пытаясь унять бешено заколотившееся сердце, Конышев выпрямился и взялся рукой за грудь. Может быть, он уже переложил деньги и в запарке совершенно забыл об этом? Да нет, он же точно помнит, что… Черт!

Конышев рысцой подбежал к шкафу и достал из него контейнер. В нем ничего не было. Метнулся к столу и принялся один за другим выдергивать ящики, которые с грохотом падали на пол, а содержимое рассыпалось по ламинату. Погром не прошел незамеченным – в кабинет прибежала испуганная Люда. Увидев пунцового шефа, она испугалась еще больше.

– Люда… – тяжело дыша, проговорил Конышев. – Люда, кто заходил в мой кабинет?

– Никто, Виктор Станиславович.

– Никто… – повторил Конышев. – Никто… – И вдруг закричал во весь голос: – «Никто» не может отпереть сейф! «Никто» не может украсть деньги! «Никто» ничего не может! Я спрашиваю – кто был в кабинете?

Насмерть перепуганная Люда, услышав об украденных деньгах, вжалась в стену.

– Вы отлучались куда-нибудь? – подскочив к ней, продолжал Конышев.

– Я… Я только в туалет выходила пару раз, – заикаясь, проговорила девушка.

– Посторонние были? Приходил кто-нибудь?

– Нет, только свои! Красницкий заехал на минутку, но он не проходил в ваш кабинет! И вообще, он же заперт!

Заперт, да… Эта мысль остановила Конышева, заставила его задуматься. Кабинет был заперт – Виктор Станиславович сам открыл его ключом, когда вернулся из нотариальной конторы. Равно как и сейф. Запасной ключ от кабинета есть у Гольдмана, от сейфа же ни у кого. Только его, личный ключ… Это что же значит? Что сейф взломали? Но кто? Гольдман? Только он один оставался в конторе, помимо Люды. Но это же… Это же невозможно! Неслыханно! На что он рассчитывал?

Конышев огромными шагами прошел прямо к кабинету риелторов и рывком распахнул дверь. Гольдман сидел на своем месте, по своему обыкновению уткнув крючковатый нос в бумаги.

– Где деньги? – с порога спросил Конышев.

Длинное лицо Льва Абрамовича вытянулось еще больше.

– Что, простите? – переспросил он.

– Деньги! Деньги! – прокричал Конышев.

Потом, поняв, что Гольдман ничего не понимает, опустился на стул и, в один миг вдруг осознав, что случилось непоправимое, сообщил уже другим, совершенно тусклым голосом:

– Нас обокрали, Лев Абрамович.

Гольдман поднялся из-за стола. На лице его было написано выражение крайнего волнения.

– Но как же… Вы заперли сейф? – спросил он.

Конышев лишь устало махнул рукой. Достав из кармана сотовый телефон, нажал на кнопку и произнес:

– Лев Иванович, вы сейчас на месте? Это Конышев… Можете срочно приехать?

Гуров смотрел на пустой сейф, переводя взгляд на Конышева и Гольдмана, которые маячили за его спиной.

– Вот сюда, сюда я их положил! – тыкал рукой Конышев, как будто имело значение, в какой именно угол сейфа он сунул злополучные деньги.

Гуров не слушал его, внимательно разглядывая замочную скважину. Эксперты, конечно, скажут наверняка, но уже сейчас было ясно, что замок не взломан, а очень аккуратно открыт. Вот только непонятно чем.

– Можете приступать, – кивнул он своему спутнику, молодому эксперту Мише Заварзину, который, вооружившись лупой и другими необходимыми инструментами, принялся осматривать поруганный сейф.