Мария слушает мои доводы с каменным лицом, в глазах – абсолютный штиль и спокойствие. Как ей, блядь, удается?

– Это твои домыслы, Дэрил, – склонив голову к плечу, она скользит по мне бесцветным пустым взглядом. – Моя дочь жива, но ты не сможешь ее найти, пока не выполнишь то, что требует Уилл.

– Уилл может засунуть свои требования себе в задницу, – несдержанно рявкаю я, но Мария даже бровью не ведет. – Мне нужны доказательства.

– А ему нужно, чтобы ты убрал Совет. Как думаешь, у кого больше шансов добиться желаемого?

Я делаю глубокий вдох и, откинувшись назад, устало потираю лицо. Очевидно, что она меня провоцирует, выводит на эмоции, прощупывает барьеры. В общем, делает то же самое, что практикую я с подопечными пчёлками.

– Из трех жен Уильяма Демори в живых осталась ты одна, Мари, – немного подумав, я произношу фразу, с которой собирался начать наш диалог, но как-то сразу не сралось, и, наверное, к лучшему. Сейчас самое время. – Первую он сгноил в тюрьме, гибель твоей старшей сестры – тоже всецело его заслуга. – я намеренно делаю упор на родстве Марджи и Мари, и это срабатывает. В ледяных глазах вспыхивает злость. – Ты знала, что Трой, который внезапно решил покончить с собой, на протяжении долгих лет помогал избавиться Медее от нежелательных беременностей?

– Куда ты клонишь? – голос Марии звучит резче, чем минуту назад. Ей люто не нравится поднятая тема, но она ее волнует, иначе в ответ я бы получил холодный игнор.

– Напомнить, что случилось с Ноем, и как мою мать осудили за намеренное убийство собственного сына?

– Любовь порой ослепляет, сводит с ума и заставляет совершать безумные поступки, за которые невозможно себя простить. Элоиз это сделала, Дэрил. Уилл хотел с ней развестись, а она в отместку убила его сына. К сожалению, так бывает.

Стиснув зубы, я слушаю бешенные удары пульса в висках, мышцы непроизвольно сокращаются, заставляя сжать кулаки. Один-один. Ей удалось нанести ответный удар.

– Поэтому она дала признательные показания. Поэтому отказалась от защиты и смиренно приняла приговор. Твоя мать считала, что заслужила наказание.

– Ты врешь, – тряхнув головой, я отгоняю навязчивые мысли, порожденные словами лживой ведьмы.

– Сложно принять такую правду, когда годами верил в то, во что хотел верить, – Мария сочувственно улыбается, в глазах появляется влажный блеск. Я отворачиваюсь, чувствуя, как горлу подступает едкая желчь. – Я не пытаюсь его обелить. Кронос – чудовище, в этом нет сомнений, но он твоего брата не убивал, – мягко добавляет Мари.

– Но он получил все, чем владела моя мать. Разве не в этом была его цель?

– Он мог получить больше, если бы ребенок остался жив, – уверенно парирует она.

– Тогда почему он так не хотел, чтобы ты выносила ему наследника? – взглянув ей в глаза, металлическим тоном чеканю я. – Почему потом организовал ваше с Дианой бегство и скрывал долгие годы?

– Потому что я была молода, наивна и верила, что могу распоряжаться своей жизнью, – выдыхает она, опуская взгляд на сложенные на столе ладони. Мертвенная бледность разливается по вмиг потускневшему лицу. Физически ощущаю исходящие от Марии вибрации чудовищной боли. Все эти долгие годы она копилась в ней, никуда не исчезла и не притупилась.

– Через два дня я лечу на похороны моей матери. Ты будешь меня сопровождать, – озвучиваю решение, ради которого по сути и пришел. Она резко вскидывает голову, впиваясь изумленным взглядом в мое лицо. – Есть, что возразить?

– Нет, – устало прикрыв глаза, обреченно отзывается Мари. – Ты все равно сделаешь, как задумал.