Как и все праздники Истинной церкви, день вознесения Салваторе веселым мог назвать разве что безумный фанатик. С раннего утра и до захода солнца надлежало молиться, совершать покаяния и давать обеты, соблюдать отказ от пищи и любых развлечений. Одно хорошо - работать в этот день тоже считалось грехом, и это как раз соблюдалось нами с радостью.

С наступлением темноты на площади разводили ритуальный костер, символ казни пророка. Все обитатели Университета выстраивались вокруг, и священник проводил долгий молебен, во время которого полагалось стоять, молчать и держать лампадку. Потом начнется ритуальное застолье, но и оно настоящим праздником будет только для магов, которые уйдут в трапезную распивать вино в свое удовольствие. Мы же лишь отведаем праздничных блюд, понемногу, как благовоспитанные девицы, и отправимся спать.

Но в этот раз я не успела присоединиться к остальным неофитам. Когда мы с Руженой оделись и уже намеревались покинуть комнату, в дверь постучали.

- Йована Раскова! - послышался голос воспитательницы. Я подбежала и открыла дверь. - Мне велено сопроводить вас. Собирайтесь и следуйте за мной.

Я удивилась, но спорить не стала. Накинула свой серый плащ, взяла лампадку на всякий случай и отправилась за ней, не представляя, какое из ряда вон выходящее событие должно случиться, чтобы кто-то пропустил церемонию. Мимо шушукающихся за спиной девочек мы вышли из нашего корпуса, по открытой галерее попали в одно из учебных зданий, боковым коридором пересекли его, никого по пути не встретив. Свернули в переход, ведущий в корпус наставников, потом вверх по лестничным пролетам, все выше и выше, до окованной железом двери.

- Вам туда, - сказала она и удалилась. Не зная, чего ожидать, я робко постучалась и вошла.

За дверью оказалась галерея, которую я до сего момента видела лишь снаружи. Она проходила вдоль самого верхнего этажа, и наставники прогуливались по ней в хорошую погоду, любуясь видом на горы. А сейчас здесь стоял, облокотившись о резные перила, сияя безупречной красотой, архимаг Радомир Белый Сокол собственной персоной. Я так и застыла столбом, глядя на него с глупой улыбкой. Разве что слюни не пустила.

- Здравствуй, Йована Раскова, - сказал он. Я поспешно убрала с лица восторженное выражение и поклонилась как положено.

- Приветствую вас, господин.

- Насколько я знаю, ты не принадлежишь к Истинной церкви, - продолжал он. От мягких интонаций его голоса я плавилась, как лед на солнце. – Поэтому не сильно огорчишься, если из-за меня пропустишь молебен.

Да если бы принадлежала, с радостью отреклась бы от нее, чтобы говорить с тобой, наедине, под звездами... Хотя звезд-то сегодня было почти не видно — ледяной ветер гнал по непроницаемо черному небу обрывки туч. Мрачноватая, если честно, погодка.

– Для меня важно, чтобы ты обо всем узнала заранее. И приняла обдуманное решение, - я удивленно на него посмотрела. Обычно маги постарше распоряжались нами как считали нужным, ни о чем не спрашивая. - Полагаю, ты догадалась, о чем я хочу поговорить?

- Н-наверное, - ответила я. Конечно догадалась. Он действительно хочет взять меня в ученики.

Сердце рухнуло куда-то под каменный пол галереи. Одно дело мечтать, как я выйду вместе с прекрасным архимагом, он объявит, что выбрал меня, и все посмотрят с ужасом, восхищением и завистью. Совсем другое — узнать, что скоро я отправлюсь с тем, про кого ходят чудовищные слухи (а слухи на пустом месте не рождаются), в неизвестном направлении в полном его распоряжении. Не в мечтах, в самом деле.