Доктор ещё раз попытался возразить.

Но я посмотрел прямо в его усталые глаза и почувствовал, как внутри снова шевельнулась тугая струна.

Словно бдительный цепной пёс в своей конуре.

– Нет.

– Ну, хорошо, – вздохнул доктор.

Он убрал шприц в саквояж и достал оттуда тёмную склянку с широким горлом. Вытащил резиновую пробку.

– Тогда выпейте вот это.

Я взял склянку и понюхал. Густое снадобье слегка пахло мятой.

– Что это?

– Местная анестезия, – объяснил доктор. – Мне нужно привести в порядок ваши рубцы. Когда вы это выпьете, всё ваше тело онемеет. Но вы будете в сознании, как и хотите.

И какая разница? Даже если я пойму, что он делает что-то не то – как я смогу ему помешать?

Голова у меня кружилась. Ноги подкашивались от усталости.

Да чёрт с ним!

Хотя бы, действие лекарства объяснил. Не все врачи до этого снисходят.

Я осторожно сделал небольшой глоток. По пищеводу словно прокатилась ледяная волна. Затем комок льда упал в желудок, и я почувствовал онемение.

– Пейте больше, – поторопил меня Александр Михайлович. – Иначе будет больно.

Я зажмурился и залпом ополовинил склянку.

Тело мгновенно онемело. Зубы сжались от холода.

Александр Михайлович ловко забрал склянку, подтолкнул меня, и я упал на кровать, словно ледяная статуя. Даже испугался, что рассыплюсь на осколки. Но не рассыпался, зато увидел, как доктор закатывает рукава халата.

Я бессмысленно глазел в чисто побеленный потолок.

Моё тело больше меня не слушалось. Оно парило в приятной невесомости.

Доктор что-то делал со мной. Иногда я слышал, как позвякивают инструменты. Один раз увидел, как Жан Гаврилович поморщился и отвернулся.

– Если вы опасаетесь, что я прямо сейчас начну вычищать вашу магическую матрицу, – приговаривал доктор, – то это напрасно. Для стирания матрицы необходимо специальное оборудование, а оно есть только в госпитале. И нам ещё придётся придумать, как поместить вас туда.

– Александр Михайлович, – вмешался Бердышев. – Вы же сказали, что сможете стереть матрицу здесь.

– Возможно, – не стал спорить доктор. – Но даже в этом случае придётся доставить необходимое оборудование на квартиру.

Я понимал, что врач говорит это для того, чтобы успокоить меня. И, как ни странно, успокаивался.

– С руками закончили, – сказал Александр Михайлович и тыльной стороной ладони вытер со лба блестящие капельки пота. – Займёмся животом. Сейчас придётся потерпеть, но вы сами настаивали.

Сразу вслед за этими словами пришла такая боль, что я застонал и стиснул зубы. В глазах замельтешили разноцветные искры, и я почувствовал, что проваливаюсь в беспамятство.

Во сне я терпеливо сидел возле вонючей помойки, сжимая в руке крепкую палку. Стены домов над моей головой очерчивали неровный прямоугольник питерского двора.

Где-то рядом набухал магический узел.

Ведь магия похожа на сетку – её линии пересекаются, образуя узлы. Иногда эти узлы воспаляются и набухают.

Воспаление узла рождает магических тварей. Поначалу они слабенькие, но если их поймать и сожрать, или дать им себя укусить – это сможет усилить мою собственную магическую матрицу.

Пацаны говорят, что это выдумки. Но я верю, ведь больше мне верить не во что.

Если я усилю матрицу, то смогу выучиться на военного мага. Стану поручиком, а то и полковником. И больше мне не придётся бродяжничать и шарить по чужим карманам.

Нехорошее предчувствие леденит сердце. Я нащупываю в дырявом кармане штанов толстый кожаный бумажник. Этот бумажник я три часа назад подрезал у купца в овощной лавке на углу Каменноостровского и Большой Монетной. Да так ловко подрезал, что купец ничего не заметил.