– На фиг ты туда ходил?

– Потому что кретин, – сообщил Игнат в сердцах. – Зачем-то решил посмотреть, как она там.

– Посмотрел?

– Посмотрел. Они втроем сидели у костра. Муж ее обнимал и живот гладил, а его брат – делал ей массаж ступней.

– Вот видишь, все у них в порядке.

Геля не удержалась и похлопала Игната по напряженному плечу. Парень и впрямь выглядел мрачным. Шутка ли, повелся на чужую беременную жену.

– Гложет меня что-то, – признался собеседник. – Вот, черт подери, всегда ржал над всякими интуициями и прочим. А тут прямо не по себе.

– Хочешь, я схожу к ней в гости, и мы поболтаем? Заодно постараюсь аккуратно выспросить, все ли хорошо.

– Думаешь, скажет?

– А это как спрашивать, – ухмыльнулась Геля. Игнат пожал плечами, но заметно повеселел.

Старая пристань находилась на границе лагеря. Там, где берег становился более крутым и травянистым. Деревянные старые доски уходили вперед, нависая над спокойной водой. Дорожка к причалу шла между соснами, среди которых громоздились огромные валуны, обросшие мхом и мелкими белыми цветочками. При свете фонарика пейзаж вокруг казался загадочным и самую чуточку замирательно-мистическим. По крайней мере, именно так охарактеризовала его про себя Геля.

Доски поскрипывали, пока по ним шли. И самую малость прогибались. Геля вздрогнула, когда сбоку раздался звонкий плеск.

– Лягушка, – успокоил ее Игнат. – Их тут много. А еще ужи водятся. Ты как к змеям относишься?

– С уважением, – заверила его Геля. – Уважительно обхожу за десять километров. Ой, какой вид!

Она замерла, прижав руки к груди. Перед ней раскинулось ночное водохранилище и звездное небо. По воде протянулась лунная дорожка. Казалось, ударь по ней рукой – и вверх взлетят серебряные искры.

– Вода теплая, – проговорил Игнат. Он сел на край пристани и болтал ногами. – Тут вообще-то купаться нельзя, типа дно илистое. Но если сильно хочется, то можно.

Геля с сомнением почесала нос. Да, ей хотелось поплавать по лунной дорожке, под крупными звездами. Было в этом какое-то волшебство. Но вместе с тем…

– Я сразу ужастик вспоминаю, – призналась девушка. Садиться на влажные холодные доски она не стала, а просто присела на корточки, положив руки на плечи Игната.

– Это который?

– А фиг знает. Их много похожих. Когда ночью лезут купаться, а их под водой кто-нибудь утаскивает. Или какая-нибудь хрень из кустов вылезает.

Геля вздрогнула, потому что откуда-то с берега донесся подозрительный шум. Но потом сама же мысленно дала себе подзатыльник. Студент, небось, бродит.

– Хрень с бензопилой? – деловито спросил Игнат, кося на подругу хитрым взглядом. – Или с ножичком? Кстати, а что, вполне себе антураж для ужастика. Лагерь, ночь, вода рядом.

– Не, лагерь не подходит. Должен быть дом, полный подростков, которые пьют и веселятся. И их будут убирать по одному.

Треск опять повторился. Видимо, там правда шастал особо упорный студент. Дернув плечом, Геля продолжала, глядя на спокойную темную воду, в которой плавали отражения звезд.

– Да ну на фиг такие ужастики. Лучше русалку представить.

– А русалки в пресной воде живут?

Что-то прошуршало совсем рядом, потом раздался глухой стук, а затем – у Гели волосы зашевелились – противный скрежет. Словно по камню провели чем-то острым.

– Игн-а-а-ат… – она обернулась, вцепившись парню в плечи.

На сходнях причала кто-то стоял: темная высокая фигура с чем-то длинным и поблескивающим в правой руке.

Геля заорала так, что, кажется, в изумлении замерли все водные жители. Продолжая визжать на одной ноте, она спрыгнула с причала в воду. Следом, матерясь, последовал Игнат.