Иветта горела в огне, настолько ей было хорошо в умелых руках парня. Прикрыв глаза, она крепко сжимала руками мускулистые плечи своего Полубога. Его дыхание опаляло кожу на шее, плече, а потом и на животе, заставляя сжиматься все тело в тугую пружину. Девушка чувствовала, как мужские пальцы умело освобождают ее от одежды. Водолазка задралась, открывая требовательным губам грудь, затянутую в тонкую ткань лифчика. Те же пальцы безошибочно стянули с нее плотную ткань джинсов, заставляя охнуть от холодного воздуха, коснувшегося разгоряченной кожи. Но бедер тут же коснулись горячие мужские ладони, защищая от холода, вживляя огонь в кровь, выбивая воздух из легких.

Шумное дыхание и короткие стоны-вздохи разрезали тишину комнаты. Влажное женское белье оказалось отброшенным в сторону жадными мужскими руками. Пальцы коснулись завитков волос, проникая глубже, словно пробуя на вкус и на ощупь.

— Горячая девочка, — выдохнул Тарас, прижимаясь ртом к ушку, ласково исследуя языком новые владения, а потом и скользя ниже, захватывая кожу и замирая на нежных, полноватых губах.

Иветта задохнулась от чувств и эмоций, вызванных легкими поглаживаниями и неожиданными проникновениями. Она и не знала, что так может быть. Ее бедра сами собой подались вперед, стремясь быть ближе, приглашая окунуться глубже. И Тарас понял ее желание. Его движения становились более стремительными, и одних пальцев ему было мало. Парню хотелось большего. Хотелось до боли. И он не мог припомнить, чтобы желание когда-либо было таким сильным, сшибающим все на своем пути.

— У тебя, совершенно случайно, нет презервативов? — хрипло выдохнул Тарас.

Иветта, не понимая, почему Тарас остановился и что именно говорит, моргнула, пытаясь развеять пелену перед глазами.

Ее взгляд застыл на лице, на полыхающем голубом огне, обещающем вывернуть, обнажить и заставить петь ее хрупкую девичью душу.

— Нет, — хрипло ответила девушка.

— Плохо, — выдохнул Тарас и вновь прижался ртом к припухшим от его поцелуев губам.

Иветта подумала, что он остановится, приоткрыв мир удовольствия, а потом и захлопнет дверцу, ведущую в этот самый мир, наказывая ее таким образом. Нет, ошиблась. Тарас вернулся к тому, на чем остановился. Его пальцы вновь погрузились в ее тело, растягивая и даря немыслимое наслаждение, лаская и вознося на вершину блаженства.

Его губы спустились ниже, изучая юное тело девчонки. А пальцы не унимались в жадном танце, призывая девичье тело быть послушным в его руках.

Требовательный рот задержался на женском животике, и хриплый голос подсказал Иветте, что парню нравится его занятие.

— Пирсинг? — тихо хмыкнул Тарас, обводя языком проколотый пупок и небольшое украшение.

Иветта промолчала, она вообще больше не чувствовала своего тела. Оно было настроено на каждое движение парня, умело играющего с ним, задевая немыслимые и невообразимые струны наслаждения.

Мужские руки становились все требовательнее, лаская глубже и хозяйничая в ее теле. Но Шуховская уже не была против. У нее не осталось сил сопротивляться. Да и смысл? Она ведь хотела этого. Хотела своего Полубога.

Ее руки вцепились в русую шевелюру, зарываясь пальцами и неосознанно притягивая к себе. Ее тело изогнулось дугой, ведомое откровенными ласками мужчины.

— Ох, черт! — простонала Иветта, когда требовательный рот прижался к самому сокровенному месту на ее теле.

— Не было так раньше? — хрипло выдохнул Тарас, улыбаясь и старательно подавляя свое рвущееся наружу возбуждение.

Девчонка промолчала, отчаянно хватаясь за остатки самообладания. Но сил не осталось, и она просто послала весь здравый смысл подальше от своего разгоряченного мужскими ласками тела.