–Нужную тебе? – Анжелика усмехнулась. – Нет, спасибо, я сама.

–Нет, пожалуйста. Социально неблагополучные районы это не курортное место. У них свой король. И ты для них никто. Кроме того, у меня есть связи в других странах, например Франции или Англии. И тебе оттуда тоже могут давать информацию. Можешь сделать сравнительный анализ. Может, тебе удастся вывести формулу, как снизить криминогенность таких районов.

–Так это очень просто: надо дать им работу, помочь с пособиями, и они перестанут красть и убивать.

Трегир прошёл по комнате, потом сел в кресло напротив Анжелики.

–Теория пособий оказалась провальной, как ни странно. Получив деньги без приложения к этому усилий, она не стремятся к образованию. Окончив кое-как школу, идут работать на низкоквалифицированный труд, при первой возможности садятся на социал. Это мужчины. У женщин ещё хуже. После школы их выдают замуж и начинают рожать одного ребёнка за другим.

– Стоп, назови мне десять отличий от законов Анастаса. Меня выдают замуж. Моего желания никто не спрашивает.

– Десять отличий? Пожалуйста: ты обязана получить образование. Это первое. В семье может быть столько детей, сколько она может прокормить. В противном случае очень большие штрафы до принудительной стерилизации. Правда, она возможна, если в семье есть не менее трёх детей. С наступления полного совершеннолетия, то есть с двадцати одного года, у женщины равные права с мужчиной, если, конечно, она не натворит бед и не попадет в монастырь. Правда, терпеть тебе меня придется побольше, чем год. Но, думаю, что с моим графиком работы я тебе надоесть не успею – он лукаво посмотрел на неё, но Анжелика не заметила его взгляда.

– Ещё? Какие ещё отличия? Я жду. Если мы дадим им работу…

– Согласен, наличие работы меняет многое, но не всё. Менталитет. Очень часто в социально-неблагополучных районах силен местный или родовой менталитет. Детям в головы вкладывают иные знания. В школах им рассказывают одно, но как только они приходят домой, им всё переизлагают с точки зрения теории верных и варваров.

–О варварах? Кто это, варвары? – Анжелика нахмурилась.

–Варвары, дикари, неверные... Варварами всегда называли тех, кто живёт по своим, отличным от тебя правилам, кто молится своим богам и не хочет следовать за диктующим свою волю.

– То есть я для вас варвар. Вы же не хотите признать моё право на личную жизнь. – Анжелика скрестила руки на груди.

– Да кто же отнимает у тебя право на личную жизнь? – усмехнулся Трегир. – От тебя требуется лишь одно: принять правила страны, в которой ты живёшь сейчас.

– Нет, ты не так выразился, страны, где меня удерживают. Во-первых, ты привёз меня сюда помимо моей воли. Во-вторых, меня выдают замуж за человека, которого я ненавижу. – она посмотрела на Трегира, но он не отреагировал на это высказывание. – Вот как, у тебя даже нет гордости, чтобы отказаться, когда оскорбляют.

– Есть, Анжелика, есть гордость. – он горько вздохнул. – Я могу красиво сказать «Нет». Но есть одно но. – Трегир встал, подошёл к окну, скрестил руки за спиной. Он смотрел на метель за стеклом. Помолчав некоторое время, Трегир продолжил: – Но есть одна девушка. Милая и добрая, но ужасно упёртая. Ей говоришь: «Белое», а она твердит: «Чёрное». Я бы с радостью подождал, пока мозги у девушки встанут на место, но увы, от меня сейчас зависит только одно: или она остаётся со мной и я попытаюсь смягчить все острые углы её бытия, или же я отдаю её на растерзание королевского совета.

– Ой, вот только не надо играть в благородство. Я не верю, что нельзя было решить по-другому. Понимаешь, не верю? Что измениться, если я выйду замуж не сейчас, а через пять, десять лет или никогда?