Найтингейл в раздражении проворчал:

– Мертвец ничего не может наследовать.

– Он не умер.

– О, Зевс всемогущий! Да, я знаю, ваш отец лелеял несбыточные надежды, но невероятно, что вы их разделяете. Ваш брат утонул, когда корабль пошел ко дну, ведь это же очевидно…

– Но его тело так и не было найдено.

– Только потому, что этот проклятый корабль затонул посреди моря. – Понизив голос, Найтингейл продолжал: – Я проконсультировался с вашим поверенным. Так вот, в подобных случаях нет нужды ждать, когда кто-то будет объявлен умершим. Вам надо только пойти в суд и…

– Нет! – воскликнула Эмма. Выходит, этот самонадеянный наглец выяснял, каким образом она могла бы истребовать наследство, состояние, на котором он желал жениться. Он полагал, что она готова отказаться от уверенности в том, что Роберт жив. – Нет, я не стану этого делать. «Дом Фэрборна» сохранится, а Роберт непременно вернется.

– В таком случае вы умрете от голода, – заявил Найтингейл. – Не получив вашего согласия на мое предложение, я не останусь в компании только ради того, чтобы сохранить ее для вас. Не говоря уж о вашем брате…

Эмма мысленно уже подсчитала, каких неприятностей следовало ожидать, если Найтингейл выполнит свою угрозу. И все же она ответила:

– Сэр Обедайя подсчитает, сколько я вам должна. И вам вышлют все причитающееся. Всего хорошего, мистер Найтингейл.

Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты. А Эмма, вздохнув, пробормотала:

– Ну и пусть…

На нее навалилась ужасная усталость, и она, обхватив голову руками, прошептала:

– О Боже, какое унижение…

«Ведь недаром вы залежались на полке», – вспомнились ей слова Найтингейла. Но почему она все еще оставалась «на полке»? В основном потому, что предложения, которые ей делали до сих пор, очень напоминали сегодняшнее. Мужчины, делавшие ей предложения, вполне могли бы выразить свои намерения, сказав: «Брак с вами меня ни в малейшей степени не интересовал бы, если бы не наследство. Надежда на то, что я получу «Дом Фэрборна», позволяет мне проглотить такой неаппетитный фрукт, как вы».

И предполагалось, что такие слова ничуть не должны ее задевать. Однако же задевали…

Ее мысли были прерваны стуком в дверь, а затем дверь чуть приоткрылась и Обедайя сообщил:

– К вам посетитель, мисс Фэрборн.

Прежде чем она успела спросить, кто именно, дверь широко распахнулась, и вошел граф Саутуэйт. И казалось, над его темноволосой головой нависла грозовая туча.

Саутуэйту следовало знать, что она не хочет его видеть. И он, конечно же, знал это, но все же пришел. Эмма со вздохом поднялась со стула и, сделав реверанс, заставила себя улыбнуться, потом проговорила:

– Добро пожаловать, лорд Саутуэйт. Нам очень лестно, что вы сегодня оказали нам честь и посетили «Дом Фэрборна».

Эмма ни в малейшей степени не казалась смущенной необходимостью приветствовать графа. Она приветливо улыбалась и вела себя так, как если бы он всего несколько минут назад спешился и привязал лошадь к коновязи у ее дверей.

– Неужели вы польщены, мисс Фэрборн? Я не привык к тому, чтобы меня игнорировал кто-либо, польщенный моим визитом.

– А вы решили, что я вас игнорирую, сэр? О, прошу прощения… Если вы и были на аукционе, я вас не заметила. Все мое внимание поглотили клиенты, выражавшие мне соболезнования и добрые пожелания. – Она снова уселась за письменный стол. – Нет, поверьте, я вас вовсе не игнорировала. Просто была занята своими светскими обязанностями, а также…

Граф поднял руку, призывая ее замолчать.

– Видели вы меня или нет, значения не имеет. Но уж сейчас-то вы меня видите, не так ли?