С точки зрения украинских национальных интересов благоприятная политика немцев в отношении культурной деятельности группы была особенно ценна тем, что позволила восстановить некоторые основы, утраченные при польских репрессиях. Подробное изложение методов, какими украинцы сумели улучшить ситуацию в этой области в течение первых военных лет, заняло бы много места. Достаточно одной статистической выкладки, чтобы показать общий характер достигнутого за эти годы. В 1942/43 учебном году в генерал-губернаторстве было 4173 школы, где преподавали на украинском языке[96], хотя на той же территории до 1939 года их было только 2510 – из которых только 457 были чисто украинскими[97]. Наиболее значительный прогресс имел место в Хелмской области, где осенью 1939 года был отмечен большой приток интеллектуалов, сбежавших от советской власти в Восточной Галиции, которые привнесли новую энергию в культурную жизнь украинского сообщества.[98]

Чтобы завершить картину, нужно, однако, добавить, что методы, использовавшиеся украинцами, чтобы отвоевать у поляков утерянные позиции, не ограничивались культурными процессами. В соответствии с политикой, описанной выше, немцы часто назначали мэрами этнографически смешанных городков лиц из числа украинских элементов, таким образом давая последним решительное преимущество в гражданской администрации. Отдельная полицейская система была также укомплектована благоприятным для украинцев образом, хотя немцы осуществляли плотный контроль за этими формированиями. Тем не менее в многочисленных случаях позиции украинцев в полицейских подразделениях позволяли им притеснять поляков и даже нападать на них.[99]

В то время как украинские националистические силы укреплялись через создание новой базы в генерал-губернаторстве, ОУН серьезно ослаблялась лютым внутренним конфликтом. Фундаментальные причины этого конфликта были исследованы в предшествующих главах. Его каталитическим элементом стало освобождение из польских тюрем наиболее активных лидеров более молодого поколения.

В Кракове, где оказалось большинство таких людей, они вошли в контакт с теми своими товарищами, с которыми вместе боролись и страдали до тюрьмы, и таким образом сложилась новая группировка. Номинальным лидером был Владимир Лопатинский, который был официальным лидером «края» ОУН – то есть организации на украинской этнографической территории в Польше[100]. Вместе с ним прибыли туда и другие молодые люди, которые давно и активно боролись против польских властей, – Иван Гаврусевич, Ярослав Гербовый, Лев Ребет и многие другие. По большей части эти энергичные люди в силу характера своей подпольной работы были ограничены территорией Польши и, следовательно, не были хорошо знакомы с более широкими аспектами деятельности ОУН. Это была крепкая группа мятежников, весьма храбрых и привыкших к полной опасностей жизни, но не имевших навыка в решении теоретических и сложных практических вопросов. Были среди них, однако, два молодых человека, которые незадолго до этого имели возможность понаблюдать вблизи за работой организационного штаба своими глазами. Одним был Дмытро Мырон, которому позже выпадет случай доказать свой талант организатора подполья в Восточной Украине, а вторым – Ярослав Стецко.

Стецко (сын священника) выделялся в группе быстрым умом и способностью обобщать свой опыт в форме политических предписаний. Подобно большинству других, он был приговорен к тюремному заключению во время массовых судов над членами ОУН в 1936 году. Однако его вину не могли доказать в той мере, как вину многих других, и поэтому он был освобожден с началом войны. Принимая активное участие в организационной работе ОУН, он вызывался Мельником в Рим летом 1939 года, чтобы помочь в подготовке II съезда. Роль Стецко в Риме не совсем ясна. Согласно одной версии, он был освобожден от обязанностей по подготовке съезда Сциборским, когда показал свою неспособность удовлетворительно выполнить их