Конечно, Верховная королева даже в худшие времена должна ценить принца не меньше, чем леди Ноури ценила меня. Джуд должна была поручить эту задачу дюжине рыцарей, а не родному брату в сопровождении лишь одного стражника.

– Возможно, он хочет впечатлить своими подвигами какую-нибудь даму, – отвечает рыцарь.

– Свою сестру? – предполагаю я.

Тирнан смеется.

– Или, может быть, леди Вайолет. Если верить посвященным этой девушке стихам, ее губы красны, как кармин, а волосы украшены живыми бабочками. Оук провел в постели сей дамы три дня, а потом в покои ворвался ее ревнивый любовник, принялся размахивать ножом и устроил неприятную сцену. А еще есть леди Сиби, которая с театральным пафосом рассказывает каждому, кто готов слушать, что Оук свел ее с ума, а затем устал от нее и разбил ей сердце на миллион осколков. Думаю, Оуку не стоит впечатлять леди Сиби еще сильнее. Однако в Эльфхейме есть не меньше двух дюжин красавиц, которые будут счастливы восхититься его героизмом.

Я прикусываю щеку.

– Какая нелепая причина.

– Люди часто бывают нелепы, – произносит Тирнан, оглядываясь на мрачного Гиацинта с уздечкой на лице. – Особенно когда дело касается любви.

Характеристика не очень-то лестная, но Оуку сейчас все равно: он перекинут через спину лошади. А еще он, возможно, спас жизнь рыцарю. И мне.

– Ты правда так считаешь? – интересуюсь я.

– Как? Что здесь замешана девушка? В этом я уверен. Без девушки никогда не обходится. Но я так же уверен, что храбрость не должна быть ниже достоинства принца, – отвечает мне Тирнан.

Ходят слухи, что Кардан не хотел становиться королем и что в некоем обозримом будущем он по своей воле отдаст корону Оуку. Но когда я думаю о Верховном короле Кардане с его черными кудрями и жестоким изгибом губ, когда вспоминаю, как дурашливо, но в то же время угрожающе он ведет себя, то не могу поверить в то, что он способен отказаться от власти. Но может отправить Оука в поход, из которого тот не вернется. Распалить его воображение сказаниями о чести и отважных свершениях.

– Если Верховный король и королева отпустили его в сопровождении одного тебя, значит, кто-то из них желает ему смерти.

Тирнан поднимает брови.

– А ты мнительна.

– И это мне говорит рыцарь, поддерживающий предателя?

Сперва я не была до конца уверена в своем предположении, но потом увидела, как после слов о любви Тирнан посмотрел на Гиацинта, и вспомнила слова Оука о том, что тот не может отличить союзников от врагов.

С удовлетворением наблюдаю, как удар достигает цели.

Тирнан ошеломленно таращится на меня. Кажется, он только сейчас понял: пусть мой голос хрипит от долгого молчания, пусть я больше похожа на дикого зверя, а не на девушку, но это вовсе не значит, что я не умею внимательно слушать.

Гиацинт глухо смеется.

– Думаешь, Верховный король пытается избавиться от Оука с помощью меня? – спрашивает рыцарь.

Я пожимаю плечами.

– Я думаю, что, даже если ты готов рискнуть жизнью ради принца, одного тебя недостаточно. А еще думаю о том, что со стороны королевской семьи странно позволять принцу подвергать свою жизнь опасности ради славы.

Рыцарь отводит взгляд и ничего не отвечает.

Когда мы проходим почти целую милю, Оук наконец-то издает тихий стон и пытается сесть.

– Джуд, – шепчет он. – Джуд, мы не можем оставить его умирать.

– Все в порядке, – отвечает Тирнан, опуская руку ему на плечо. – Мы оторвались от погони.

Принц приоткрывает свои темно-желтые лисьи глаза и озирается по сторонам. Видит меня и снова откидывается на спину, как будто испытывая облегчение от того, что я все еще здесь.