На глаза набежали слезы, и ей пришлось собрать волю в кулак, чтобы совладать с собой. Слезами горю не поможешь, а показывать преступникам слабость негоже. Но когда первая слезинка невольно выскользнула из-под ресниц, она решила, что втихомолку поплакать можно. Главное – не всхлипывать и не привлекать внимания. Молча глотая слезы, она молилась, чтобы Хантер не вздумал укладываться спать прямо сейчас.

А Хантер сидел и допивал очередную кружку кофе, не сводя подозрительного взгляда с незваной и чересчур привлекательной гостьи. Та отвернулась и делала вид, что спит. Он сомневался, что она рассказала правду. Впрочем, она верно заметила, что придумывать столь несуразную историю никому просто в голову не придет. Законченная лгунья сочинила бы нечто более жалостливое и не такое невероятное. Либо она говорит правду, либо скверная лгунья.

Он покачал головой. Рассказывая о себе, она смотрела ему прямо в глаза. Если бы она плела совсем уж бездарную ложь, он сразу заметил бы. А тут поверил, каким бы невероятным все ни казалось. Нет, вроде все сходится.

Однако у него оставались сомнения. Судя по болтовне шерифа, репутация в городе у нее была чудовищная. Конечно, этот Кловис мог наврать с три короба, лишь бы себя обелить, но, может, она и впрямь пыталась его соблазнить. Хантер давно узнал, как умело женщины лгут для достижения своих целей. Ладно! Если она не девственница, то сумеет порадовать его в постели.

«Ну и болван, – мысленно обругал он себя, – не понимаешь, что только запутаешь все окончательно».

Только привязанностей и телячьих нежностей ему не хватало. Даже ради примитивного удовлетворения похоти. В глубине души он чувствовал, что с Линой просто так не получится. Потому и распаляться нечего. Но мысли неотступно вертелись вокруг маленькой, словно точеной, девичьей груди и белоснежной шелковистой кожи. Похоже, внутренний самец не давал забыть о себе, в особенности когда она рядом.

Очнувшись от своих дум, он заметил, что все уже приготовились ко сну. Еще раз обругав себя за дурацкое витание в облаках, он решительно шагнул в сторону спящей девушки. Хантер помнил, что заявил этим ублюдкам, что она – его собственность, значит, и вести себя следует подобающе. Иначе добра не жди. Эти подонки сразу заподозрят неладное и не позволят ему быть собакой на сене. Стоит ему заколебаться или выказать незаинтересованность, Люк не замедлит занять его место.

Усевшись на своей половине одеяла, он стащил с усталых ног тяжелые ботинки. О чем действительно следовало бы подумать, так это о том, зачем он угрожал револьвером Люку. Что на него вдруг нашло? Делить с кем-то женщину всегда чревато кровопролитием, немногие мужчины могут воспринять это спокойно. В ход идут не только кулаки, но даже ножи и пушки. Женщины тоже не в восторге. Потому здравый смысл подсказывал, что это исключено. Однако в Люка он целил не поэтому. Изнасилования девушки он бы не потерпел. Хотя она защищалась бы до последнего, как с шерифом Мартином. Однако, если честно, его просто тошнило от мысли, что Люк к ней прикоснется. И он взвел курок. Его дерзкое заявление, что только он имеет на нее право, казалось слишком естественным и разумным. Из-за этого он и беспокоился.

Скользнув под одеяло, Хантер тотчас понял, что занимавшая его мысли соседка не спит. Еще через мгновение он сообразил, что она плачет, и выругался про себя. Женских слез он не выносил, вернее, они трогали его. Он так и не научился не обращать на них внимание, даже зная, что это сплошное притворство. Он лег на бок и увидел, как ее спина вздрагивает от тихих всхлипов: она явно старалась скрыть отчаяние.