И по лицу служанки Зарислава всё поняла. Она и есть его возлюбленная.

– Одну тебя никак нельзя оставлять. Пойдём со мной, – велела Верна, и в раздражённом голосе её травница уловила толику презрения.

«Какое право она имеет обращаться с гостьей, как со своей собственностью?»

Но подавив злость и поскрежетав зубами, Зарислава переступила через свою гордость, последовала за челядинкой. Однако поведение девки нравилось гостье всё меньше – та, не удостоив вниманием, вела её через длинные переходы. Ну, ничего, она потерпит. В конце концов, Зарислава приехала не для того, чтобы дружбу заводить со служанками, и, чего лихо, наоборот, соперничать, а для того, чтобы заработать право быть достойной перед Богами и стать жрицей. И она ей станет.

Зарислава шла за челядинкой через клети и двери с низкой притолокой, ступила на лестничную площадку. И вдруг вспомнила, да поздно, что волос-то так и не успела расчесать. И гребень свой оставила в светёлке. Она не нашла иного выхода, как наскоро, пока не смотрит на неё Верна, свить их в жгут, который был толщиной с кулак, да откинуть за спину.

Челядинка уводила вглубь хоромин. Зарислава так и потерялась, не разумея, в какой части терема они сейчас находятся, и где остался чертог, в котором ночевала.

Остановились подле двери с низкой притолокой, Верна постучала, а потом заглянула внутрь и захлопнула створку обратно. Знать княжны не оказалось там, о чём Верна тоже не сказала травнице. Они снова спустились вниз, пройдя по ещё одному сумрачному пустому переходу, оказались возле других дверей, куда более широких и тяжёлых, обитых кованным узорно железом. Верна с усилием толкнула одну створку и вошла внутрь. Зарислава нырнула за ней и оказалась в темноте, но сразу приметила резные столбы, что подпирали сводчатые потолки. Посередине возвышался длинный дубовый стол, за которым могли разместиться все деревенские из Ялыни. Травница в мутном утреннем свете разглядела поблёскивающие чаши и кубки из бронзы и серебра, что были уже расставлены на столе для утренней трапезы. Такую посуду довелось повидать Зариславе однажды, когда к Ветрии за помощью приехал купец. За то, что волхва вернула здоровье его жене, он отблагодарил матушку вот такой диковинной посудиной с узорной чеканкой. Ветрия подарок приняла, но потом всё равно обменяла у кузнеца на нужные по хозяйству вещи – топор и серп.

Стол был заставлен такими же тяжёлыми с толстыми ножками дубовыми резными креслами с высокими спинками. Здесь, поняла Зарислава, должна была трапезничать княжна Радмила, но и тут, кроме челядинок, что накрывали на стол, её не оказалось.

Верна расспросила служанок, и уже они благо указали, где была нынче княжна. Покинув кров, они поднялись на крепостную стену по бесконечным ступеням, уходящим вверх, на смотровую вежу. После тёплых хором в башне ощущалась зыбкая прохлада, ко всему было сумрачно и пахло влажной древесиной. Мрак разгоняли только полосы света, лившиеся в редкие прорубленные в стенах оконца. Когда Зарислава шагала через них, то прищуривала глаза от ослепительной зари, бившей в прорубы. Вскоре они ступили на площадку под тесовой крышей, в поток рассветных лучей, пошли по открытому переходу тына, встречая на своём пути стражников. Те, завидев двух молоденьких девиц, улыбались, но не говорили ни слова, уступали дорогу, позволяя им идти дальше.

Зарислава смотрела по сторонам, любуясь на раскинувшиеся у подножия стен избы, высокие частоколы и многочисленные постройки с широкими и не очень дворами. А дальше тянулись бесконечные изумрудные лесные дали с поймами голубых рек и озёр, тонувшие в утреннем тумане.