А мне хочется! 

- Я хочу услышать твои объяснения. Хотя бы через два года.

Кир положил вилку. Смял салфетку. Расправил. Снова смял. 

- Обязательно услышишь, - через силу проговорил он. - Но не сейчас. 

- А когда?

- В последний день. Перед возвращением домой. 

- Почему это?

- Тому есть причины. 

- Какие?

- Ты поймешь, когда я все расскажу. 

Кир уже не выглядел нервным. Он успокоился. А я, наоборот, взбесилась. 

- Значит, ты все решаешь? Что, когда, как… Ты решаешь, где мне быть и что делать. Когда получать объяснения. И, главное - за кого выходить замуж! 

- Я просто спасаю тебя от ошибки. 

- Главная моя ошибка - это ты! 

- Ошибаешься.  

- Да пошел ты! - вскочила я. 

- Ты чай не допила…

- Вылей его себе за шиворот! 

- Зеленый чай с мелиссой успокаивает, тебе бы это не помешало, - услышала я за своей спиной. 

И хлопнула дверью. 

В доме полный бардак. Осколки вазы, сломанные цветы, вода. Лестница усыпана розовыми лепестками и обломками роз. 

И я даже не подумаю что-либо убирать! Я просто закроюсь в комнате и просижу там оставшиеся пять дней. 

* * * 

Два дня я реально не разговаривала  с Киром. Просто игнорировала его вопросы и попытки наладить диалог. Ни слова не произнесла! 

Зато скакала, как дикая коза. Не находила себе места. Не знала, чем заняться. Носилась по территории турбазы и вокруг нее, не рискуя все же углубляться в лес. 

Иногда, во время своих прогулок, я замечала Кира - он мелькал за деревьями. Видно, следил за мной. Но не приближался и не пытался навязывать свое общество. 

Конечно, мы с ним встречались. Мы же жили в одном доме, хоть и на разных этажах. 

А еще вечерами он выдавал мне телефон - под строгим надзором. Настоящий тюремщик! Который расщедрился и разрешил мне отправить селфи: я на фоне бунгало и я на подоконнике, с красивым закатом и лесом за спиной. 

Я переписывалась со своими близкими, делая вид, что избегаю общения по своей воле. Мама злилась, что я подолгу не отвечаю. Антона это тоже расстраивало. И лишь папа относился спокойно к моему молчанию. Он, как под копирку, повторил слова Кира, что мне нужно побыть в тишине и одиночестве! 

Я бы могла решить, что они сговорились! Если бы не знала, что папа готов прибить этого гада, два года назад заставившего меня так страдать. 

И да, мне пришлось повторять то же Антону и маме: я хочу побыть одна, мне нужен покой и бла-бла-бла. 

Да я ненавижу покой всем сердцем! 

Почти так же сильно, как ненавижу Кира. 

А потом я впала в спячку. Как медведь. 

Сонливость была непреодолимой. Я спала до обеда, с трудом разлепляла глаза и сползала на кухню. 

- Кофе? - спрашивал Кир, который обычно в этот момент торчал там. 

- Нет, - неизменно отказывалась я. - Зеленый чай с мелиссой. 

Мне почему-то разонравился кофе. Одна лишь мысль о нем вызывала тошноту. 

Я выпивала чай, съедала кашу, которую мне готовил Кир, и шла к озеру. Падала в шезлонг и сидела, глядя на темные спокойные воды. Иногда я засыпала, потом снова просыпалась… Видела рядом Кира. 

Он мне улыбался. 

Я ему нет. 

Вечерами я перемещалась к нашему бунгало. Там, в беседке, висел очень удобный гамак. Мне так нравилось в нем болтаться!  Поужинав, я снова впадала в дрему. И снова видела рядом Кира. 

У меня даже не было сил прогнать его. Да он и не мешал. Просто сидел рядом. Смотрел на меня и на закат. Укрывал меня одеялом. Иногда пил пиво. Молчал и думал о чем-то своем. 

А я ни о чем не думала. Ничего не хотела. Чувствовала себя овощем. 

Но при этом мне было хорошо. 

Спокойно. 

Я так устала волноваться и переживать! Предсвадебные хлопоты, сомнения, скрываемые от самой себя. Муки совести после ошибки, совершенной полтора месяца назад… все это меня сильно измотало.