– Э нет, дорогой, не выйдет! – маг пригвоздил его к полу заклинанием и ударил хлыстом, заставив сильнее стиснуть зубы и вырвав ещё один стон. – Да, вот так, стони ещё громче, я хочу прочувствовать это в полной мере!

Один удар следовал за другим, заставляя Янара корчиться на полу и вырывая у него уже совсем не притворные стоны, который дракон не считал нужным сдерживать, радуя садиста всё больше и больше. Вскоре одежда на спине и груди огненного превратилась в окровавленные лохмотья, и Дорн попросту сорвал её с жертвы потоком магии. Хорошо хоть штаны пока оставил, но надолго ли?

– М-м-м, какое прекрасное зрелище! – промурлыкал больной урод, оглядывая дело рук своих. – Так и должны выглядеть драконьи твари: избитыми и пресмыкающимися у ног людей!

– Р-рано радуешься, – снова спровоцировал его Янар, раздражаясь, что маг никак не подойдёт поближе.

– Думаешь? – Джерсис для надёжности наколдовал на руках и ногах Яна кандалы. – Я вырежу своё имя на твоём теле.

– Ну давай, попробуй!

– Хотя нет, только имени будет мало… – пробормотал моральный урод, задумчиво оглядывая лежащего противника. – Я исполосую тебя всего, – в его руке возник энергетический кинжал. – Откуда начнём? Пожалуй, с груди?

Он склонился над Янаром и, чувствуя себя хозяином положения, принялся примеряться, водя лезвием клинка по и так израненной хлыстом коже и получая наслаждение от происходящего. Каждый раз, когда Ян вздрагивал, реагируя на задетый лезвием порез, в глазах Дорна вспыхивало удовлетворение и он с ещё большим рвением принимался за свои исследования. Наконец примерившись, Джерсис надавил сильнее, делая надрез и явно наслаждаясь стоном, слетевшим с губ дракона.

Удовлетворившись реакцией жертвы, меченый принялся вырезать на груди Янара одному ему понятные символы. Он даже закусил кончик языка от усердия и, похоже, чувствовал себя почти счастливым.

– Ну как, нравится тебе? – Джерсис, искрясь удовольствием, наклонился почти к лицу повелителя. – Почти так же чувствовал себя я, когда ты сделал меня уродом!

– Т-тебя уродует вовсе не шрам, а гнилое нутро! – отвлекая врага разговором, Ян сделал долгожданный рывок. Его шея вытянулась, трансформируясь в драконью, зубы стали клыками, и он от души впился ими в глотку не успевшего сориентироваться мага, который, впрочем, всё же нашёл в себе силы отбросить от себя противника потоком магии и зажал рану рукой.

– Хитрая ящерица! – почти выплюнул Дорн.

– А то! – сверкнул глазами Янар, сплёвывая багровую жидкость.

– Н-надо было не играться… – хрипел маг. – Н-надо было сразу…

– Надо было... Но ты упустил свой шанс.

– Д-думаешь? – непослушными губами ухмыльнулся Джерсис и попытался тыльной стороной свободной ладони вытереть окровавленный рот, но только размазал струившуюся из уголка струйку.

И ухмылка эта Янару очень не понравилась.

– Фу, какой же ты отвратительный на вкус, – повелитель снова сплюнул. – Ты сам и вся твоя сила пропитаны злобой. Даже если бы умирал от голода, я бы побрезговал тебя есть.

– П-проклятая з-зубастая тварь… – Дорн, продолжая зажимать рану на шее, пятился от распростёртого на полу дракона. Маг вновь и вновь активировал лечебные чары, но те были бесполезны.

– Кровь не остановится: такое уж свойство у моей слюны. Даже магия не поможет… – сообщил огненный противнику, с радостью наблюдая, как слабеет Джерсис и как сквозь его пальцы, зажимающие рваную рану, проступает всё больше багровых струек.

Магические кандалы на руках и ногах Яна развеялись, символизируя, что дела у их создателя всё хуже. С трудом поднявшись, дракон, пошатываясь и подволакивая раненую ногу, направился к осевшему на пол Дорну. Тот почему-то не пытался сопротивляться, просто тяжело дышал и, судя по всему, пытался не потерять сознание, хотя повелитель не исключал тактической хитрости, поэтому был начеку.