Но в 1930-е годы ситуация была иной. Гитлер, как и упомянутый выше Аларих «обнаружил превосходство», без колебаний идя к своей цели. Понимая, к чему в итоге приведет его политика, Черчилль проявил неподдельный интерес к вопросам обороноспособности своей страны. Он обратился к премьер-министру Рамсею Макдональду (1866–1937) с просьбой предоставить ему доступ к получению сведений, отражающих существующее состояние британских вооруженных сил. Глава правительства мало интересовался военной тематикой, считая эту область скучной и утомительной. Поэтому он не стал возражать, разрешив эксминистру знакомиться с интересующими его сведениями^>20.

Макдональд придерживался отличной от Черчилля точки зрения в отношении дальнейшего развития британских вооруженных сил. Он не верил в возможность серьезного военного противостояния в ближайшем будущем. Поэтому своим кредо он выбрал политику разоружения, экономя финансовые средства для социальных проектов, а также демонстрируя добрые намерения другим государствам. Черчилль, наоборот, уже в 1931 году начал активно ратовать за масштабное повышение боеспособности британской армии. Выступая в парламенте в июне 1931 года, он заявил, что в результате проводимой политики разоружения Британия стала «чрезвычайно и опасно уязвима». В определенных условиях она даже не сможет поддержать снабжение продовольствием и нефтью. Армия «урезана до основания», превратившись в «не более чем прославленный полицейский отряд»^>21.

В августе 1931 года кабинет Макдональда был отправлен в отставку. Было сформировано национальное правительство под руководством все того же лидера лейбористов мистера Макдональда. Политика разоружения не только не была прекращена, но и постепенно стала набирать обороты. В мае 1932 года, спустя месяц после второго тура президентских выборов в Германии, ознаменовавших победоносное поражение Гитлера, руководитель Форин-офиса Джон Саймон (1873–1954) отметился заявлением о необходимости увеличения темпов и масштабов разоружения, которое является единственным средством предотвращения будущей войны^>22.

Черчилль выступил категорически против подобной политики. Помимо страстной речи в парламенте^>23, он также написал в конце мая статью в Daily Mail, осудив политику правительства и международную конференцию по разоружению, которая в тот момент проходила в Женеве. Признавая, что для прошедших через Армагеддон граждан ничто так не ласкает слух и не встречает такого ликованья, как призывы остановить рост вооружения, он тем не менее призывал одуматься, смотреть фактам в лицо и всегда помнить, что «успех разоружения не достигается вздором, хлюпаньем и сентиментальным излиянием чувств (mush, slush and gush)»^>24.

В ноябре 1932 года в очередной статье для Daily Mail Черчилль призвал руководство правительства разработать и направить в парламент предложения о развитии военно-воздушных сил. Авиация должна была достичь такого уровня «мощи и эффективности», чтобы ни у кого не возникло мысли «вторгнуться к нам, убивать наших женщин и детей, надеясь, что они смогут шантажировать нас требованиями о капитуляции»^>25.

Меньше чем через неделю после публикации своей статьи Черчилль вновь взял слово в палате общин. Он обратил внимание присутствующих депутатов, что «ежегодный набор призывников в Германии уже почти в два раза превышает аналогичный показатель во Франции». И это на фоне непрекращающихся просьб Германии о том, чтобы им «разрешили перевооружиться»! «Давайте не будем обманывать себя», – призвал британский политик. По его мнению, нельзя верить немецкому руководству, прикрывающему свои стремления к вооружению «обеспечением равноправия». «Германией движет вовсе не жажда справедливости, – объяснял Черчилль. – В глазах бесчисленных банд коренастых тевтонских молодчиков, бодро марширующих по городам и селам Германии, читается решимость бороться и страдать за отчизну, а для этого немцам необходимо оружие, и, как только они его получат, Германия сразу заявит о своих притязаниях на утраченные территории и колонии». Черчилль произнес эти слова еще до того, как Гитлер стал канцлером.