– Ка-аг, ка-аг! Ка-аг! – слышалось на всю округу.

Так жить можно. Сытно и весело.

Издали наблюдая за пернатым царством, Горбыль мотнул подбородком в сторону деревни, посылая разведать обстановку в ней. Гостил с Кветаном в маскхалатах поверх кольчуг, с арбалетами в руках, пригибаясь к земле, побежали к строениям. Перепрыгнули изгородь, прижимаясь к подогнанным бревнам стены, обошли избу. Никого! Обошли вторую, третью. Заглядывая за пустую конюшню, скорей по запаху, чем визуально, наткнулись на два полуобглоданных человеческих тела. Видимо, их слегка прикопали землей, да воронье, чуя поживу, разрыло лакомство, использовало по своему назначению. Дальше – больше. В следующем дворе прямо в центре лежал труп лошади со вздувшимся от дневной жары животом. Птицы труп поклевали, да погибла-то она от того, что какая-то нечисть разорвала ей горло, вырвав из него большой шмат мяса. В саду с борта пустой телеги, выпачканное в меду, свисало тело мужчины, изуродованного до неузнаваемости, все погрызенное и поклеванное. Исходивший от него запах говорил о том, что висит он здесь не меньше седмицы.

– Квет, да что же здесь деется-то? Глянь, сколь много народу погублено, – зашептал Гостил.

– Идем дальше. Нам еще половину деревни обойти потребно. И так Ярило на сход уже пошел.

Вывернув из-за угла избы, нос к носу столкнулись с сидевшим у входа в жилище смердом. Прищуренным, недобрым взглядом из-под тяжелых надбровных дуг мужик посмотрел на вставших столбами чужаков. Зловещая ухмылка поползла по губам, обнажая крепкие зубы, с ярко выраженными клыками.

– Это вы зря забрели сюда, гостечки дорогие. Теперь навсегда останетесь деревню сторожить, вона у вас и самострелы имеются, – смерд выплевывал слова так, как будто отвык разговаривать человеческим языком.

Стоявший чуть в стороне Гостил увидел полосу жесткой шерсти, тянувшейся от макушки к загривку мужика.

«Длака», – вспомнил он название, когда-то упомянутое бабкой Павлиной, ведуньей кривичей.

– Квет, это волкодлак!

Оба, не сговариваясь, подняли арбалеты, направив их на смерда. Тот, уворачиваясь, соскочил с чурбака и бросился бежать в направлении заднего двора, рывками меняя направление. Юнцы побежали за ним.

Гостил успел разрядить арбалет, но промахнулся, болт воткнулся в землю в том месте, с которого беглец отвернул в сторону.

Крепкий, верткий мужичара на полном ходу рыбкой перелетел через вбитый в землю деревянный кол, кора на котором подсохла и слезла, валялась у основания. Перевернувшись через голову, из тряпок на теле вывалился матерый волчара, гораздо больших размеров, чем обычный лесной санитар. Тут же в ляжку волкодлака вошел болт, пущенный Кветаном. Серый зверь с темным следом по всей спине взмахнул пушистым хвостом, человечьими глазами глянул на обидчика и, несмотря на торчавшую из ноги стрелку, на большой скорости припустился к лесу. У самой опушки, остановившись, присел, поднял к верху зубастую пасть.

– У-у-у-у! – разнесся протяжный не то вой, не то стон по округе.

– Ясно! – подвел итог Горбыль, выслушав пешую разведку. – В лес нам соваться не стоит, скоро ночь на двор придет. А посему, Жвар, отгони лошадей подальше, припрячь, может, не сыщут. Сам вернешься в деревню. Ну а вы, козыри дивные, забирайте все оружие, какое есть, выдвигаемся в деревню. Разместимся в двух избах по соседству, готовимся к встрече с серыми разбойниками. Могу, так сказать, поднять настроение перед схваткой. Либо мы их всех угондошим, либо нас даже вперед ногами ни одна б…дь не вынесет, будем в этой деревне землю унавоживать.