Акт номер три. Сохранивший и преумноживший боеспособность военный кулак орочьей конфедерации плывет домой вместе с Тираном, получившим казус белли на войну со всеми своими соседями. Беспорядки же нарушают? Бандитство плодится? Плодится. Вопрос времени до начала боевых действий? Около полугода. Успевшие уже неслабо погрызться Затранда, Греб и Филинс находятся в состоянии чистой паники, увеличивающейся с каждым прошедшим днём.

Последний мазок на этой феерической картине – тотальное нежелание местных орков быть погребенными трудовой машиной Барджайи, где им гарантирована участь бесправных работников, вынужденных пахать не покладая рук всю оставшуюся жизнь. Ну а то, что Вечный Тиран, захватив одного из соседей, успокоится… нет, в это никто не верил.

– Понимаете теперь, мастер Мадре? – развёл лапищами Теовальд, – Сотни тысяч орков сейчас мечтают оказаться как можно дальше от Затранды, Греба и Филинса. В идеале – даже на другом континенте. Для этого, бесспорно, нужны средства. Их сейчас и изыскивают всеми возможными способами.

– Поэтому мы вас и нашли привлекательным попутчиком, – закуривший сигару Владен выпустил толстую струю дыма в оконную щель, – Нужно признаться, мы с братом достали счастливый билет, и теперь имеем куда большие шансы попасть домой!

Чудесно, я участвую в драке кроликов перед едущим асфальтоукладчиком. Что-то мне подсказывает, что на этом континенте нет ни Суматохи, ни Незервилля. Вряд ли свободолюбивые жители закрытого города согласились бы подчиняться кастовым правилам клановых орков-меритократов. Хотя… за технологию создания послушных живых мертвецов местные орки должны, по идее, продать душу.

Хуже всего, что дорога этих двух достойных орков домой пролегает как раз по приграничью Барджайи в родную Затранду. Теовальд Кринхальзер исполнял обязанности дипломата в клане Таткрик, состоящим в конфедерации, а его брат Владен владел небольшим алхимическим бизнесом под крылышком у высокопоставленной родни, как мне, несколько смущаясь, заявили эти зеленокожие прохиндеи. В виду текущих событий Затранда отозвала своё посольство, и на последнее, заночевавшее в гостинице провинциального города, совершили нападение, от чего спаслись только эти два выдающихся джентльмена, коротавшие время в близрасположенном борделе. Зачем они пошли в публичный дом со своими чемоданами, я вопросов не задавал, понимая, что правда – это не только роскошь, но и лишние знания, от которых потом хуже спишь. Ну а то, что братья не шиты лыком, несмотря на свой представительный внешний вид и благородные черты орочьих лиц, я понял, когда на одной из пересадок они в местном пункте приема граждан умудрились мне выправить документы «иноземца», аналог паспорта, повествующий о том, что некий гном Виктор Мадре зарегистрирован, не имеет гражданства, но исполняет длительный рабочий контракт.

Мы ехали преимущественно на поездах, я охранял две ясновельможные персоны, никак не поддающиеся на уговоры сменить свой гардероб на что-нибудь попроще, а в ответ получал знания октара, языка, на котором говорила большая часть населения Северной Валты. Дросик, который можно было назвать всеобщим языком относительно его популярности в мире, у местных орков ходил как «внешний» язык, от чего знали его далеко не все. Вообще, если проводить аналогию между Кендрой и Землей, то дросик будет являться неким аналогом английского.

Барджайя, та, что я видел из окна купе, впечатляла. Отнюдь не торжеством технологического прогресса середины 19-го земного века, сколько… своей стандартизацией. Расскажи мне кто-нибудь, что степные кочевники, захватившие власть в «цивилизованном» обществе, смогут сделать его еще цивилизованнее, то я бы просто не поверил. А они смогли. Совершенно типовые вокзалы и дома жилых массивов, идеально выметенные тротуары, здоровое и деловитое население, сплошь одетое практически в то же самое, что и я.