То есть, это там, снаружи, все происходило, а здесь, в Изнанке, эти процессы остановились во времени – клубы дыма и языки пламени не двигались, не душили и не обжигали, я даже умудрился потрогать всполох огня, почувствовав легкое сопротивлением, словно пытался поймать в ладонь паутинку.

Пользуясь всем этим, я быстро, пока мертвенный холод Изнанки не вытянул из меня последние жизненные силы, осмотрел магазин и нашел троих выживших. Все – женщины среднего возраста, одна из которых нашлась за стойкой зоны касс, вторая – в примерочной, заблокированная стеной пламени, а третья – почти возле входа, придавленная двумя манекенами.

Я начал с той, что была заблокирована в кабинках для переодевания. Прошел сквозь стены застывшего пламени, словно через густой туман, вспорол пространство и вышел в реальный мир.

Горло тут же ободрало сухим горячим воздухом, а кожу обожгло жаром, особенно злым на контрасте с холодом Изнанки. Глаза мгновенно заслезились от дыма, но я успел заметить, что женщина в примерочной уже почти отключилась – она стояла, привалившись к стене и медленно сползала по ней.

Так даже лучше.

По крайней мере, она не увидит того, что произойдет дальше.

Я подхватил ее под руку, как раненого бойца, она зашевелилась, но я рявкнул:

– Спокойно, спасатели! Не шевелиться, закрыть глаза!

Кажется, она плохо меня понимала – по крайней мере, вместо того, чтобы закрыть глаза она, наоборот, распахнула их еще шире. Тогда я нагнулся, поднял с пола одну из тряпок, которую, наверное, она тут применяла, накинул ей на голову и только после этого снова открыл проход в Изнанку.

Женщина вяло сопротивлялась, но я просто потащил ее за собой через холод, через застывшее пламя и призрачный дым. Дотащил до улицы, открыл новый разрыв и вытолкнул ее наружу, а сам остался внутри.

Похожим образом я вытащил двух оставшихся женщин, и под конец всей этой операции у меня даже кончики пальцев и мочки ушей онемели и стали на ощупь как будто стеклянными.

Возникло желание на минуту выйти из Изнанки в горящем магазине, чтобы погреться, но я отмел ее, и, перебежав через дорогу к застывшему, как и все остальное, магу, вышел из разрыва у него за спиной.

За те полминуты, что я спасал женщин, маг тоже справился со своей задачей. Все пятеро противников лежали на асфальте, где-то заливая его кровью, где-то – нет, но ни один из них не двигался, не орал и уж тем более не пытался выкинуть какой-то магический фокус.

Сам маг был цел, только глубокая царапина на лбу появилась, и плащ в нескольких местах обтрепался и обгорел. Он меня будто почувствовал – развернулся на месте, едва только я вышел из разрыва.

– Как ваши успехи, молодой человек? – поинтересовался он, сбрасывая с пальцев оставшиеся яркие капельки магии.

– Как и у вас. – Я указал глазами на черных. – Только чуть поменьше.

– Ну так вы и помоложе, чем я, – усмехнулся маг. – Тем страннее, но, признаюсь, приятнее наблюдать такое стремление помочь. Я же с первой секунды наблюдал за вами, за тем, как вы накинулись на троттлистов, в то время, как все остальные наоборот бежали прочь от взрыва. Что вами двигало в тот момент?

– Рефлекс. – Я пожал плечами. – Я как-то не думал о том, что можно по-другому.

– Похвально-похвально, – степенно кивнул маг. – И вы, как я понимаю, маг? Со склонностью к телепортации? Планируете поступать в Академию, надо полагать?

Так, Академия у них – это школа магов, после которой любой, кто ее окончит, получает дворянское звание, но и всяких обязанностей тоже до кучи.

И это единственный способ для случайного магического самородка, не из знатного рода, выбиться в люди и вывести в свет свою семью, но при этом не все оказываются достаточно сильны, чтобы пройти вступительную комиссию, не все оказываются достаточно терпеливы, чтобы закончить обучение, а в совсем редких случаях маги даже не собираются поступать в Академию.