XV. Ибо говорили они: Разве не собрал Арнольд Лимитед (осн. 1905) Все Под Одной Крышей?
XVI. А тех, кто говорил: Может, не все собрал он здесь? – подвергали они всяческому осмеянию и гнали прочь от очей своих.
XVII. А иные говорили: Если и есть какое Снаружи, что пользы нам от того? Ибо здесь у нас Электричество, и Продовольственный Отдел, и всевозможные Игры и Аттракционы.
XVIII. Так протекали их годы, и были они уютней кресел, что в Отделе Мягкой Мебели (3 этаж).
XIX. Доколе не явился к ним Странник из дальних пределов и не возвысил голос свой и не возопил: «О горе, горе!»
Книга Номов, Второй Этаж, ст. ХIII–XIX
………………
Они семенили друг за дружкой, они шли, задрав головы вверх, они ошарашенно глазели по сторонам. Ангало остановился у какого-то провала в стене и нетерпеливо поманил их рукой.
– Туда! – бросил он.
Матушка Морки фыркнула.
– Это же крысиная нора, – объявила она. – Ты что, хочешь, чтоб я спустилась в крысиную нору? – И она обернулась к Торриту: – Он хочет, чтобы я спустилась в крысиную нору! Не пойду я в крысиную нору!
– Но отчего же? – недоумевал Ангало.
– Потому что это – крысиная нора!
– Она выглядит так только снаружи, – попробовал возразить Ангало. – Это всего лишь маскировка.
– Нет. Это самая настоящая крысиная нора, вот оно как! Туда только что нырнула твоя крыса, – заявила матушка, очень довольная таким веским доказательством своей правоты.
Ангало с мольбой посмотрел на Гримму и скрылся в норе. Гримма пожала плечами и заглянула в черный провал.
– Знаешь, матушка, я не думаю, что это крысиная нора, – сказала она, чуть понизив голос.
– Это еще почему, скажи на милость?
– Представь себе, там ступеньки. И прелестные маленькие огоньки.
Они шли – все вверх и вверх. Это был очень долгий подъем. Несколько раз пришлось останавливаться – старики не поспевали, а Торрита почти всю дорогу пришлось поддерживать под руки. Наконец на верхней площадке они прошли через дверь – настоящую дверь…
Даже в дни юности Масклин не видел больше сорока номов сразу.
А здесь было много, много больше. И здесь была еда. Правда, выглядела она совершенно не похоже на все, с чем ему когда-либо приходилось иметь дело, но это точно была еда. В конце концов, ее ведь ели, он сам видел.
Зал, высотой примерно в два его роста, тянулся куда-то в бесконечность. Еда была сложена аккуратными кучками, между которыми оставались проходы, и в проходах суетилось множество номов. Никто не обращал внимания на маленькую группку незнакомцев, нерешительно топтавшихся за спиной Ангало, к которому вернулась его заносчивая манера держаться.
Некоторые номы вели под уздцы откормленных, лоснящихся крыс, а дамы – мышек, покорно семенивших за своими владелицами. Краем уха Масклин слышал возмущенный шепот матушки Морки.
Слышал он и то, как папаша Торрит восторженно пробормотал:
– Ой, я знаю, что это! Помнишь, в восемьдесят четвертом мы нашли на помойке сандвич с сыром?
Матушка Морки ткнула его локтем под тощие ребра.
– Заткнись, а? – зашипела она. – Или хочешь всех нас опозорить? Ты как-никак предводитель. Веди себя достойно!
Все чувствовали себя немного не в своей тарелке. В ошеломленном молчании шли они по залу, глядя на все эти фрукты и овощи, горками сложенные на подставках, а рядом сновали сотни номов и деловито все это поглощали. И тут Масклин увидел какую-то штуку, совершенно ему незнакомую. Ему было очень стыдно признаваться в своем невежестве, но любопытство взяло верх.
– А это что такое там, наверху? – спросил он, кивая на странный предмет.
– Это? Салями. Неужто никогда не ел? – усмехнулся Ангало.