На даче Дворощана в поселке Урицке поселился семейный человек. Похоже, это был Григорий Краузе. В уголовном розыске сохранилась его дореволюционная фотография. Но рассмотреть постояльца Дворощана, не вызвав его подозрений, не представлялось возможным. Это был очень осторожный человек. При появлении незнакомых людей он уходил, в городе появлялся редко…

Установить личность таинственного незнакомца было поручено Юрию Гавриловичу Назарову. Бывший красный командир, он воевал во 2-й Конной армии, возглавлял разведку 126-го полка, за храбрость и умелые действия был награжден М. В. Фрунзе золотыми часами и орденом Красного Знамении. Привыкший водить в атаку лихие эскадроны, а не следить за преступниками, Назаров решил произвести разведку боем. Выбрав момент, когда вор вышел из пивной на Вознесенском проспекте, он толкнул его и спровоцировал драку. Оба скандалиста были доставлены в милицию, а затем для установления личности – в уголовный розыск.

Назарова за его действия никто не хвалил, но и не ругал. Парень он был свой, надежный, ответственный. В бригаде не было опытных сотрудников. Инспектор Петр Прокофьевич Громов тоже только третий год работал в У Р, а до этого был типографским рабочим. Все были одинаково неопытными, все учились на практике, а в свободное время учились технике и тактике уголовного розыска, сдавали экзамены, причем несдавших безжалостно отчисляли. Ни одна бригада в уголовном розыске не испытывала такого вала работы, и профессионалами здесь становились быстро.

Результатом работы Назарова все остались довольны. При задержанном воре было нигде не прописанное удостоверение, список адресов без фамилий адресатов и крупная сумма денег. Когда же Григорию Краузе показали его дореволюционное фото, вор буквально побелел. Но его замешательство длилось недолго. Опомнившись, он стал отрицать даже очевидные факты.

Однако Краузе допустил оплошность: решил передать через вышедшего из тюрьмы вора записку на волю. Записка была адресована в Подмосковье Левке Губе – вору с двенадцатью дореволюционными судимостями. У него он просил помощи. Помощь ему оказали немедленно. Левку Губу, этого ветерана ссылок и каторги, немедленно доставили в

Ленинград для очной ставки. И после разговора с ним Краузе сознался в краже в Судостроительном тресте. Еще бы – на сейфе был выявлен отпечаток его пальца. Назвал имена сообщников Соприго, Бориса Крейцнера, Гайлевича-Гайлюса. Заказчиком кражи был сам Дворощан. Названы были другие лица, причастные к взломам сейфов: Тимофеев, Севостьянов, Анохин, Авдеев и сбытчик ценных бумаг Юдель Левин.

Арест Григория Краузе всполошил воров. Жена Краузе исчезла, установить место ее пребывания сотрудникам уголовного розыска не удалось. Дворощан тоже успел подготовиться к обыску. Да, у него были золото и меха. Но Дворощан заявил, что давно ими торгует. Что ж, взять на испуг такую «акулу», как Илья Дворощан, оперативники и не рассчитывали, пришлось его на время отпустить. Пока не появятся более веские доказательства его вины.

Севостьянов тоже успел капитально подготовиться к визиту сыщиков. При обыске у него тоже ничего не нашли. На вопрос, откуда у него деньги на покупку квартиры, вор гордо заявил, что отвечать будет только народному следователю.

Вскоре при попытке сбыть ценные бумаги в банке на Фонтанке попались Соприго, Эйбиндер и сбытчик Юдель Левин. Это трио подкатило к банку на извозчике и под чужими именами пыталось продать облигации и процентные бумаги, похищенные из Красочного треста.

На выходе их остановил сотрудник угрозыска Иван Бодунов. Соприго, человек горячий и неумный, выхватил револьвер, но был обезоружен. Пистолет пролетел метров десять и, ударившись о землю, самопроизвольно выстрелил. Рука у преступника была сломана – не рассчитал силу Иван Васильевич, но достать второй пистолет вор не смог.