Содействие террористической деятельности, как и наемничество близки в объективной стороне состава преступления, когда выражаются в обучении лиц, их склонении, финансировании определенной преступной деятельности, имеют общий квалифицирующий признак, если деяние совершается лицом с использованием своего служебного положения.

В процессе предупреждения содействия террористической деятельности законодателем используется смягчение уголовно-правовой репрессии, предоставляя возможность лицу быть освобожденным от уголовной ответственности за совершение положительного посткриминального поведения в соответствии с примечанием к ст. 205.1 УК РФ.

За участие в незаконном вооруженном формировании на территории России или иного государства также предусмотрено основание освобождения от уголовной ответственности (примечание к ст. 208 УК РФ), законодателем используется метод смягчения уголовно-правовой репрессии при предупреждении соответствующего преступления.

Полагаем, для эффективного предупреждения наемничества нужно использовать все методы уголовно-правовой политики, включая и метод смягчения уголовно-правовой репрессии.

Предлагаем ст. 359 УК РФ (Наемничество) дополнить примечанием следующего содержания: «Лицо, совершившее преступление, предусмотренное частями первой или второй настоящей статьи, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовало предотвращению или пресечению преступления, которое оно финансировало и (или) совершению которого оно содействовало, и если в его действиях не содержится иного состава преступления. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное частью третьей настоящей статьи, добровольно прекратившее участие в вооруженном конфликте или военных действиях и активно способствовавшее раскрытию или пресечению этих преступлений, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления».

Вопрос об использовании альтернативных способов решения уголовно-правового конфликта является актуальным для российского уголовного права. Условием решения уголовно-правового конфликта альтернативным способом является вектор уголовно-правовой политики, направленный на снижение ее репрессии, на достижение «компромисса» с лицом, совершившим преступление.

Посредством регламентации медиативных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов как раз и реализуются такие векторы уголовно-правовой политики, как экономия уголовно-правовой репрессии, ее снижение, восстановительное правосудие (восстановительная юстиция)^>26, гуманизация^>27, либерализации^>28.

Считаем, что при реализации данного направления уголовной политики, ее арсенал и резервы еще далеко не исчерпаны.

М. В. Феоктистов,

канд. юрид. наук, доцент

(Российский университет кооперации, г. Москва)

mvf@list.ru

По определению А. И. Коробеева уголовная политика представляет собой выработанную государством генеральную линию, определяющую основные направления, цели и средства воздействия на преступность путем формирования уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства, регулирования практики его применения, а также путем выработки и реализации мер, направленных на предупреждение преступности^>29.

Однако направление уголовной политики российского государства трудно назвать прямолинейным, зачастую законодатель пытается решить вопросы криминализации и декриминализации на ощупь, методом проб и ошибок без должной аргументации и моделирования. Иными словами, генеральной линии в уголовной политике последних лет практически не наблюдается. Ярким подтверждением сказанному являются два примера из недавней истории уголовного права.