Несколько раз я видел по телевизору родео и всегда жалел этих бедных животных, особенно когда какие-то энтузиасты запрыгивали на них и заставляли, отбрыкиваясь, скакать по арене. Зато теперь я могу сказать, что тот случай с козлом запомнился мне как один из самых веселых в моей жизни.

С заднего двора донеслись истошные крики хозяйки козла. Она подбежала, готовая испепелить меня одним взглядом, с криком схватила за хвост и начала дергать, приказывая оставить козла в покое. Но я и не думал отступать. Их-хаа!

Меня отправили прямиком к Омару. Но, даже оказавшись в немилости, я не пытался демонстрировать угрызения совести и сделал важное открытие: комфортабельный дом Омара был местом, где властвуют собаки.

Кроме Пита-экстремала и Энди (он мне сразу понравился) вместе со мной жили и другие: коричневый пес Брандо – нечистопородный джек-рассел-терьер, также спасенный от приюта, и собака Чата – мопс. Еще у Омара жили голуби, две кошки и желтоголовый амазонский попугай Манго – настоящее исчадье ада.

Вскоре к нам присоединился Гордо – щенок пса Никко, самого талантливого и титулованного из всех воспитанников Омара, да и вообще всех американских бульдогов. Омар назвал щенка Гордо, потому что в переводе с испанского «gordo» значит «выигрыш». Гордо снялся в нескольких рекламных роликах и низкобюджетных кинолентах, а на съемках фильма «Пиво моим лошадям» вывихнул колено и попал на операцию. Я всегда мечтал о том, чтобы у меня был брат. Гордо стал им, и наша искренняя дружба длилась всю жизнь.

Моими сожителями были преимущественно особи мужского пола (кстати, тогда Омар тоже был холостяком). Так что в нашем «Зверином доме» командовали парадом мужчины. Они прекрасно справлялись, в чем я убедился очень скоро. Переступив порог этого дома, я первым делом принялся исследовать каждый его уголок, как ищейка. Затем выбрал наиболее комфортное место – посередине дивана, как раз напротив телевизора – и оставил в его углу свою визитную карточку.

Папа Омар был довольно строг и требовал подчиняться правилам. К примеру, запрещалось испражняться где попало, грызть предметы, лаять, драться и воровать. Новый хозяин четко обозначал границы дозволенного и поощрял их соблюдение. В наказание за провинности меня могли дернуть за ошейник или легонько ущипнуть за шею. Когда я вел себя особенно плохо, хозяин мог стиснуть рукой мою пасть и впиться в меня взглядом. Пристально глядя в глаза, строгим тоном он напоминал о своем лидерстве.

Конечно, он убедил меня не сразу, сначала я слегка испытывал его. Думаю, совсем не обязательно говорить о том, что первое время я был сбит с толку количеством новых правил. Омар же мог месяцами хранить улики, чтобы доказать мне потом мою вину.

Улика № 1: пятно на ковре в гостиной.

Улика № 2: отметины от зубов на ножках вращающегося стула.

Улика № 3: шрам на носу Гордо (я посчитал, что он необходим ему, чтобы увеличить шансы трудоустройства в сценах драки).

Наконец, улика № 4: вмятина на прутьях клетки Манго.

Тренировка обоняния в стиле джек – рассел – терьера

Самое тяжкое мое преступление – страсть копаться в мусоре. Я любил опрокидывать мусорное ведро и растаскивать по всей кухне мусор и объедки. Впервые я сделал это еще в доме первого хозяина, и мне так и не удалось полностью избавиться от этой дурной привычки.

«Мне кажется, это доказывает как минимум то, что ты помешан на еде, – сказал Омар, когда уже в пятый раз обнаружил меня возле опрокинутого мусорного ведра жующим коробку из-под пиццы. – Но у нас так не принято».