– Экий, – сказал Федор, правя лошадкой через ярмарочную толпу, – чардей-чардеище, даже удивительно, какие чиновники в столицах обитают.

Я согласно вздохнула, вспомнив, какое впечатление на меня произвел Семен Аристархович при первой нашей встрече. Истинный лев, и грива его золотисто-рыжая, и вся повадка, высокомерная, уверенная, присущая царю зверей. Это уже потом я узнала, что бывает Семушка и нежным, и милым, и забавным, и что не прочь рядом с собой дворовую кошку терпеть. То есть не терпеть, плохое слово, на «терпеть» я бы ни тогда, ни сейчас не согласилась. Рядом видеть. Так хорошо. А вот нынче нехорошо у нас получилось, по-дурацки. До сих пор на меня за самоуправство зол? Так мне есть чем задобрить. Отчитаюсь по всей форме, гнев на милость непременно сменит. Я ведь молодец, немало в Крыжовене успела.

Губешкина охала, ахала и зажимала нос, когда явилась я к ней в шлейфе гадостных ароматов. Прислуга ее Дуняша запаха даже не заметила, очень уж визиту приказного возницы Степанова обрадовалась.

– Федор Федорович, – стрельнула она глазками, – не поможете девушке?

Мужик не отказался, они ушли на кухню, мы же с хозяйкой – в мою горницу.

Дуняша хлопотала, заставила Степанова притащить мне лохань, наполнила ее теплой водой.

– Вы плещитесь, барышня, мы с Феденькой пока чайку попьем.

Пока я мылась и кое-как вычесывала волосы, Захария Митрофановна сидела в кресле и развлекала меня разговором.

Новый чиновник из столицы? Не тот, которого ждала? То-то ей нынче в раскладе незваный гость выпал.

Губешкина была известной в городе гадалкой, работающей под псевдонимом «провидица Зара».

Да не валет выпал желторотый, а целый король кубков… Почему кубков? А она не знает, но он и есть. Ополовиненный. Не мужик, посуда. Тоже не знает… Незваный гость, да желанный… Эх, разбередит он сердчишко одной барышне… Да уж известно которой…

Слушала я рассеянно, потому что в гадания верила не особо. Нет, в само провидчество хозяйки я верила, только допускало оно такое количество толкований, что опознать предсказание было проще уже после события. Ну, например, предсказала мне Губешкина поломанный каблук, так дело оказалось вовсе не в обуви, а в противном пьянице с такою кличкой – Каблук.

И с Крестовским так же. Незваный и желанный. Оба определения в точку. А отчего бокал его неполон, выясним со временем. И о том, как Семену переобуться на ходу удалось. Он же раньше червовым выпадал? Кубки-то почти наверняка бубны.

На вопрос про масти хозяйка пожала плечами и сообщила:

– Зол он, король твой.

– На меня?

– В том числе. И тревожен изрядно.

– Отчего?

– Не ведаю. Только до следующего полудня будешь с ним у повешенного.

– У дерева? На котором Блохина покойного нашли?

– Нет.

Ну вот как это все понимать прикажете? Потому гадания провидицы Зары в расчет я принимать не собиралась.

Платье я надела буднее, темно-зеленое, с воротником под горло. Приличное, но не особо удобное, карманов на нем не было, пришлось полезные чародейские артефакты прятать в дамскую сумочку.

– Мундир Дунька почистит, – пообещала хозяйка, – попытается то есть.

Воодушевленная этими словами, я освободила приказного Степанова из страстной девичьей осады (женит на себе его горничная, как пить дать), попросила у Губешкиной запасной ключ (неизвестно, насколько беседа с шефом затянется) и отправилась к начальству.

Семен Аристархович ждал меня в моем кабинете, то есть в кабинете Волкова, то есть даже не Волкова, потому как Гриня официально приставом еще не являлся, а в бывшем блохинском. Как-то так. Вопросы владения шефа не волновали нисколько, обосновался он в помещении до того по-хозяйски, что даже сделал мне замечание, что-де вошла без стука. Я обиделась, но браво отрапортовала: