Впрочем, я не спасовала перед его высокомерием. 

Так держать, Эрика! Случилась первая стычка с господином-мертвые-глаза, но, сдается, далеко не последняя.

***

В коридоре нарастал шум: явились школьники. Училось их в школе немного, но они топотали, как табун жеребят, и визжали, как стадо поросят на сто голов. И хохотали, как тысяча дьяволят.

Я начала волноваться. Как-никак мой первый день в роли учительницы. В первый раз буду вести урок самостоятельно, без надзора куратора. Нужно быть уверенной, спокойной, знающей… внушить уважение. Проявлять терпение и выдержку.

Хлопнула дверь: в учительскую вошел господин директор, следом за ним учительницы – жизнерадостная госпожа Барбута и элегантная, синеглазая брюзга госпожа Лотар.

Директор снял цилиндр и пальто, пригладил ежик седых волос, расчесал пальцами бакенбарды, шумно высморкался в клетчатый носовой платок и проницательно спросил:

– Волнуетесь, госпожа Верден?

– Да, – призналась я.

– Вы честны. Это хорошо. Уверен, вы быстро освоитесь.

– Как прошла ваша первая ночь в Крипвуде? – заботливо поинтересовалась госпожа Барбута. – Хорошо спали?

– Как сурок.

– К занятиям успели приготовиться? – со сладкой недоброжелательностью поинтересовалась госпожа Лотар, стягивая кружевные перчатки.

– Конечно.

Почему эта особа невзлюбила меня с первого взгляда? Чем я ей успела насолить? Она скривилась в мою сторону еще до того, как узнала, что я Одаренная.

– Я рассчитывала взять словесность и историю и готовилась к этому весь прошлый год. Но директор выписал из столицы вас, – госпожа Лотар дернула плечом. – Если будете испытывать затруднения, обращайтесь. У меня огромный педагогический опыт. У вас будет чему у меня поучиться.

Она ядовито улыбнулась, и я поняла, что за помощью обращаться к госпоже Лотар не следует ни в коем случае. Если она претендовала на вакансию, то постарается использовать мое отсутствие опыта против меня. Начнет всячески подчеркивать мою некомпетентность. Знакомое отношение.

Задребезжал звонок; топот и крики за дверью усилились, потом стихли.

– Идемте, отведу вас в класс, – сказал господин директор.

Мы шли по длинному тихому коридору; сердце тревожно колотилось у меня в груди, в такт ему стучали мои каблуки.

Директор привел меня к двери, за которой слышался приглушенный гул, и широко распахнул ее.

Гул немедленно стих; захлопали крышки парт, дети встали. От волнения у меня закружилась голова. В классе было тепло и сильно пахло цветами: на столе обнаружилось несколько букетов, лежали букеты и на партах.

– Доброе утро! Поздравляю вас с началом учебного года! – громогласно проговорил директор и замахал руками: – Садитесь, садитесь! Матибор, бедовая твоя голова, спрячь рогатку, пока не отобрал. Крежма! Где твой носовой платок? Используй его, а не рукав! Ивич, еще раз увижу, что рисуешь на парте, угощу березовой кашей...

Он орлиным взглядом оглядел класс. Дети понемногу успокоились. Директор набрал полные легкие воздуха.

– Позвольте представить вам новую учительницу словесности… она же будет наставницей в вашем классе. Госпожа Эрика Верден! – закончил он с бравурной интонацией циркового шпрехшталмейстера. Я бы не удивилась, если бы вслед за его речью прогремели фанфары и аплодисменты.

Но в классе воцарилась напряженная тишина. На меня уставились глаза – блестящие, любопытные, лукавые…

– Госпожа Верден закончила академию Одаренных. Она – сенситив. Знаете ли вы, кто такие сенситивы?

– Да, – дерзко сказал остроносый черноволосый мальчик. – Колдуны. Маги. Так говорит мой папа.

Директор горестно покачал головой.