– Милый, прошу не надо, не делай этого. – Истеричный рёв и слёзы мешали Марии говорить внятно.

– Проси лучше, сука! – За словами последовал хлёсткий удар кулака по щеке.

Арсений кипел от злости, лёжа на узкой деревянной кровати и слушая очередную (можно даже сказать ежедневную) ссору родителей. Он вглядывался в тёмно-синие стены своей временной комнаты, пытаясь раствориться в них как в волнах – отрешиться, забыться, ускользнуть от всего мира с его негативом; очутиться в месте, где хотя бы ненадолго всё будет хорошо. Однако звуки ударов и женские мольбы вперемешку со слезами постоянно возвращали его в реальность, заставляя его всё сильнее злиться.

Он встал с койки, решив, что на сегодня с него хватит кошмаров. Едва не сломав дверь, он вышел на кухню; комната родителей была открыта. Арсений влетел туда яростным зверем.

– Отец, остановись. Подумай, что ты делаешь! – Он крепко схватил отца за плечи, пытаясь оттащить его от матери.

– А ты меня не учи, щенок! Сначала свою семью заведи. – Не обращая внимания на потуги сына, он ещё раз ударил жену.

– Да ты свинья! – Выкрикнул Арсений и прижал отца к потёртому карминовому шкафу.

– Сын, не смей!!! – Мать вытирала рукавом слёзы, но даже не пыталась подняться, демонстрируя абсолютную покорность мужу, а может смирение перед своей участью несчастной в браке жены.

– Что, сына, решил, что уже большой с папкой драться? Думаешь, раз выше папки, то можно уже и кулаками на него замахиваться. – Он нагло улыбался глядя прямо ему в глаза, что злило Арсения ещё сильней.

Ярость билась в его теле, заставляя дрожать от возмущения – он очень хотел ударить отца, а возможно, даже и убить. Мария видела одурманенные гневом глаза сына, и это пугало её куда сильнее побоев мужа.

– Арсений, не вздумай! Не трогай отца! – Лишь голос выражал её решимость, сама она оставалась сидеть на полу, опираясь на ковёр коленями и правой рукой.

– Думаешь, бриться начал, так мужиком стал. – Николай ударил сына левой рукой в живот; Арсений скрючился и отошёл на пару шагов назад. – Ну, давай, покажи мне свою мужицкую удаль.

Глава семьи развёл руки в стороны, показывая, что он готов принять удар. Арсений очень хотел ударить в ответ, но не смел ослушаться матери; а ещё он старательно пытался вернуть себе дыхание. Отец всё ещё был в прекрасной физической форме и всего один его удар (да и тот не в полную силу) сбил сыну дыхательный ритм и вызвал колющую боль по всей части живота.

– Остановись, милый! – Мария вновь зарыдала.

– Что, думаешь, батька у тебя свинья? Батька у тебя говно? Да где бы вы все были без меня, прихлебатели! – Он взял сына за шиворот, поднял его и врезал ему в челюсть кулаком (на этот раз своей ударной правой рукой).

Сдерживаться Николай не стал: его хук вышел настолько сильным, что Арсений вылетел обратно на кухню, сломав спиной стол и пару стульев. Отец сделал несколько шагов к неподвижно лежащему в деревянных обломках сыну.

– Хватит! Умоляю, тебя, хватит!!! – Мария вцепилась в рукав мужа.

Он даже не обратил на неё внимания, но остановился. Глядя на Арсения, он о чём-то задумался и стоял так до тех пор, пока его сын не зашевелился.

– Скучно мне с вами. Пойду я. Вернусь поздно и пьяный. А вы… делайте тут что хотите. – Вырвав свой рукав из ладоней жены, глава семьи убрался прочь.

Юноша медленно приподнялся, вытаскивая из-под спины ножку то ли стула, то ли стола. Отшвырнув её в угол, он уселся на пол и с тоской посмотрел на мать.

– Почему ты меня всё время останавливаешь? Почему не даёшь заступиться за тебя? – Его челюсть всё ещё сильно болела после удара отца, отчего произносить слова отчётливо становилось невозможным. Елозя коленями по полу, он подполз к Марии и погладил её покрытую синяками щёку.